Сердце Земли (СИ)

Образовавшаяся брешь стала дорогой, по которой враг проник в построение. В мгновение ока, Муфос лишился посоха, а острый пинок в сплетение заставил мага припасть к земле. Шеймус попытался остановить нападавшего, но эльфийский клинок уже просвистел в воздухе.

Струя тёплой крови высвободилась из оков плоти, окрасив седую бороду в алый оттенок.

У старика не было и шанса на сопротивление. Маг упал на землю, наблюдая сквозь кровавую пелену за приближающейся тенью. Перед глазами проносилась жизнь. Детство в стенах академии, лицо Хилоны, война, треск костей под шагом конструктов, взгляд Вирима, зазубренный клинок. Лиара. «Фаилриз». Щелчок. Кровь.

— Шеймус! — воскликнула девушка. — Вставай!

Старик приоткрыл глаз — безжизненное тело эльфа пало на землю, а в рукава его измятой мантии уже цеплялись фиолетовые ладони, помогая подняться с земли. Будучи обескураженным, Шеймус прижал ладонь к лицу, нащупав глубокий рубец, тянущийся ото лба до самой скулы. Колени дрожали, а взгляд окрасился темнотой и кровавым туманом.

В тот момент старик понял, что его правый глаз более никогда не увидит света солнца.

Ассасин был настоящим экспертом своего ремесла. Он успешно прорвал строй, миновал атаки наёмников и нейтрализовал пару волшебников в ходе считанных секунд. Успех был так близок. Эльф мог завершить начатое, мог без особых хлопот убить магов и попытаться сбежать. Но он замешкался. Всего на мгновение — единственный миг, в который Лиара нанесла удар и пронзила эльфийскую спину.

Девушка подняла старика и встала на его защиту. Как и ранее «Фаилриз» был крепко сжат в фиолетовых ладонях. Решимость, на сей раз порождённая отнюдь не магией Муфоса, полнила её сердце, а взгляд необычно спокойный учитывая окружающий хаос и омытый кровью клинок, ожидали появления нового вызова.

Теперь Лиара была готова к сражению, но произошедшее в следующие секунды, едва ли походило на сражение. Эльфы попытались ретироваться с позиций, но были застигнуты врасплох, ибо на помощь недобитому строю Булавы пришла подмога в виде нескольких деревенских бойцов под началом тра’вага.

— Защищайте магов! — отняв жизнь очередного эльфа, отдал приказ орк и ринулся в гущу схватки.

Утратив начальную инерцию и остроту, нападение эльфов постепенно вязло в тягучей схватке. Теперь битва велась на истощение, а ловкость и импровизация постепенно отходили на второй план, уступая место твёрдости и скупой военной выучке.

— Сгруппироваться! — сквозь агонию битвы послышался рёв Карена. — Держать строй! Орк! Левый фланг! Марк! Прикрой с тыла! Вилка…

Карен заправил раздробленную руку за пояс и перехватил топор. Каждый шаг отдавался болью в треснувших рёбрах, но его голос продолжал звучать. Воодушевлённые присутствием командира, воины усилили натиск. Их положение оставалось шатким, но Карен сумел восстановить строй и извлечь выгоду даже из столь незавидного расклада.

Часть отряда под началом Крога перешла в активное наступление, в то время как их соратники собирали строй. Эльфы сражались жестоко, но инициатива стремительно ускользала из их бледных рук, а по мере её исчезновения, таял и боевой дух. Даже оставшийся в живых минотавр понёс слишком серьёзный ущерб, дабы продолжать сражение. Когда же настал момент открытого противостояния, где враги сходились лицом к лицу — эльфы начали пятиться, выискивая заветное пространство. Слишком поздно они поняли, что угодили в кольцо. Когда настал момент — ловушка захлопнулось. Более ни тени, ни численный перевес не играли никакого значения. Теперь правила боя диктовал несгибаемый характер воинов, что сумели сдержать натиск и пересилить врага.

Один за другим, эльфы находили свою смерть, более не имея возможности для манёвров. Те, кто мог — бежали прочь к зарослям деревьев, где неосторожных беглецов поджидал серый ак’рик. Бежал и обожжённый минотавр, едва удерживая тяжёлый молот. Среди наёмников послышались победные кличи — голоса торжества и ярости.

Но лишь внимательному взору была доступна одинокая фигура, ожидавшая на вершине холма, сокрытого в тенях дубравы.

Эльфийка даже не пыталась скрываться в тени, терпеливо наблюдая за происходящим. В её осанке чувствовалась стать, а каждое мимолётное движение выдавало уверенность. Чёрно-фиолетовое платье трепетало на ветру подобно крылу Малассы, как и коса длинных белых волос. Гостья предстала в образе тёмной богини — самого воплощения земной красоты. Даже тёмная маска на бледном лице, не могла сокрыть столь прекрасный лик, как и эту пугающе-игривую улыбку — мимический жест куда более тревожный, чем появление пары минотавров за её хрупкой спиной.

Незнакомка была совсем не проста, да и не пыталась таковой казаться.

2