Сердце женщины. Гаури

Сообразительный Дхани Рам понял, что перед ним мать Гаури.

— Сахиб вряд ли сможет принять вас до полудня, он осматривает больных в хирургической палатке. — Дхани Рам указал на большую брезентовую палатку, рядом с которой каменщики-сикхи возводили стены новой больницы. — Идите и ждите там.

После того как больные, ожидавшие в тени на деревянных скамьях, были приняты доктором, Лакшми и Адам Сингх смогли наконец зайти в палатку. От тревожного ожидания и изнуряющей жары Лакшми так ослабла, что едва держалась на ногах. И когда она неожиданно увидела Гаури, которая провожала к дверям молодую пациентку, Лакшми застыла на месте с широко раскрытыми глазами, испустила стон и упала в обморок.

Доктор Махендра вместе с Гаури и слугой подняли ее и положили на стол для осмотра пациентов. Слуга принялся энергично обмахивать ее веером, а доктор дал ей холодной воды.

— Нервная натура! — сказал он Адаму Сингху. — А тут еще потрясение от встречи с дочерью!

— Это с ней случилось от стыда, сахиб доктор, — ответил Адам Сингх.

— Я думаю, она чувствует себя не столько пристыженной, сколько виноватой, — сказал Махендра.

— Да, да, сахиб доктор, это я и хотел сказать, — охотно согласился Адам Сингх.

Лакшми открыла глаза. Доктор подошел к ней, пощупал пульс и сказал:

— Сильное переутомление. И больное сердце…

Лакшми с благодарностью взглянула на него, спустилась с хирургического стола и с раскрытыми объятиями направилась к дочери. Но Гаури, сама не понимая, что с ней происходит, вдруг отпрянула назад с побледневшим лицом. Тогда Лакшми, опустив голову, присела рядом с Адамом Сингхом у ног Махендры.

Воцарилась долгая тишина. Адаму Сингху каждое мгновение казалось вечностью. Наконец, преодолев смущение, которое он чувствовал в присутствии доктора, старый крестьянин сказал:

— Сахиб доктор, прости эту старую женщину и отпусти с ней ее дочь…

— Мне не за что ее прощать, — резко сказал Махендра.

— Я ошибся, сахиб доктор, прости меня… — поспешил поправиться Адам Сингх.

— Опять? — перебил его Махендра. — Непонятно, при чем тут прощение!

— Сахиб доктор, я хотел сказать…

— Я знаю, что ты хотел сказать. Я вовсе не собирался пугать ни тебя, ни эту старую женщину. Я говорю то, что думаю. Ваша дочь пришла к нам изнуренная лихорадкой. В ее глазах можно было прочесть боль тайного горя. С тех пор многое произошло с ней и со всеми нами… Теперь к ней возвращается жизнь. Она избавилась от своих страхов. Гаури любит свою работу и полностью отдается ей.

Адам Сингх смотрел на доктора с открытым ртом, очень мало понимая из того, что он говорит. Доктор Махендра почувствовал это и попытался выражаться попроще.

— У жителей гор есть поговорка: «Смотри на солнце утром и на звезды ночью, а в промежутке работай, веселись, ешь, спи, люби и не бойся бога». А что мы делаем вместо этого? Без конца копим золото и серебро, стараемся накупить как можно больше скота и даже продаем своих дочерей!..

— Но, господин, — вдруг осмелела Лакшми, — какое у бедняка лекарство против бедности?

— Я не осуждаю тебя, старая женщина. Я только хочу сказать, что ростовщики, которые все покупают и продают, принесли в деревню ложь. В результате ваш Амру становится мошенником, а ты продаешь свою дочь. А разве мало женщин не могут вскормить своих младенцев только потому, что им нечего есть и у них пропадает молоко?..

— Я поступила нехороша, сахиб доктор, — сказала Лакшми, пряча лицо под покрывалом. — Но ведь иначе наш ростовщик забрал бы мою корову.

— Да я о другом говорю! — воскликнул Махендра. — Я не осуждаю тебя. Я осуждаю вашу веру. Ведь что получается? Ростовщик считает тебя грешницей, если ты не заплатишь ему процентов с долга. И рядом с этим лицемером всегда негодяй брахман. В нашей деревне, в Гургаоне, «чистые» индусы прогнали всех «неприкасаемых»! Вот до чего они дошли.

Адам Сингх попытался возразить:

— Сахиб доктор, вы, конечно, можете все это говорить, но как нам решиться на такое…

Но Махендра не слушал его.

— Наша вера, — продолжал он, — способствует обогащению брахманов и ростовщиков. Вы, простые люди, слишком часто склоняетесь в приветствии перед теми, кто лишь стремится к наживе.

— Да, сахиб доктор, — сказал Адам Сингх, — все это правда, и вы — святой человек. В старину мудрецы говорили: «Один святой приходится на миллион грешников». Так было, так будет.