Сердце жены врага (СИ)

— И столько же процентов провала — не мало. Валерия может потерять ребенка, возможно, ты потеряешь их обоих, а возможно все обойдется. Никаких гарантий ни я, ни кто-либо другой в этом деле тебе дать не смогут!

— А если я создам ей все условия? Огражу от стресса, положу в больницу до родов под ежеминутный контроль специалистов?

— Хочешь все-таки рискнуть?

— Риск — дело благородное. Я очень хочу этого ребенка. И она хочет. Просто ей внушили, что нельзя, вот она и не борется.

— Давай, хотя бы дождемся результатов теста на отцовство. Может там и рисковать нечем.

— Нет, Андрей Григорьич, мой это ребенок. Чувствую. Так что выпиши все. Если надо, пускай сейчас остается в больнице. На ней и ребенке я экономить не буду.

Лера

Время до результатов теста-днк я провела в палате. Руслан и слушать не захотел, когда я попросила вернуть меня обратно. Не то, чтобы очень хотела в обитель своей боли и безысходности, просто привыкла. Человек, он же такое создание, быстро ко всему привыкает…

Всё это время Чернышев вел себя безупречно. Не трогал ни в физическом плане, не считая поцелуев в висок и иногда в живот, ни в моральном. Кажется, он был так же уверен в стопроцентном отцовстве малыша, как и я. Но что-то всё-таки мешало ему поверить до конца в честность моих слов.

В больнице мне стало значительно лучше. Даже цвет лица из вечного бледного подрумянился немного на щеках. Питалась я нормально — мое состояние облегчали бесконечными капельницами и медикаментами, и токсикоз словно отступал под их натиском.

Руслан потребовал палату со стационарным телефоном. Взял с меня обещание, чтобы я звонила только ему. Ненавязчиво предупредил, что потребует ежедневную распечатку звонков у администрации. Я не хотела с ним общаться, поэтому инициатором телефонных разговоров был исключительно Руслан. Звонил, пока был на работе, в вечернее время, когда прием посетителей был окончен… Приезжал ко мне дважды в день: рано утром до работы, и конечно же, после. Привозил журналы, книги, всякие вкусности. Несколько раз привез цветы, и они благоухали в палате по нескольку дней.

Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. На десятый день моего нахождения в клинике прибыли результаты анализов днк. Руслан приехал с работы тут же, оба они со Стасиным пришли ко мне в палату.

— Руслан Маратович Чернышев на девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента является отцом вашего ребенка, — улыбнулся Стасин.

— Я не сомневался! — светился от счастья новоявленный отец, преисполненный гордости, словно выиграл медаль в состязании.

— Так как анализ все же удалось произвести, у вас стопроцентный мальчик!

Сын! Я обняла себя за живот, благо руки были под одеялом и мужчины не заметили моего порыва. В глазах застыли слезы. Неужели у меня будет ребенок?!

— Продолжатель рода! — гордо изрек молодой отец. — Ну теперь я точно не разрешу что-либо делать с этой беременностью!

— У ребёнка есть мать, которая подвергнется огромному риску, если согласится продолжить беременность, — деликатно заметил Стасин, — главное решение за ней!

Оба уставились на меня, но я не готова была давать сейчас однозначный ответ.

— Так же этот тест показал, что у ребенка все в порядке с хромосомным развитием, но есть некие сомнения в работе сердечно-сосудистой системы. Об этом подробнее можно будет узнать на четырнадцатой неделе.

— У него тоже порок сердца? — расстроилась я.

— Возможно. Не могу этого отрицать. Вероятность мала, но она присутствует. Учитывайте и это, когда будете принимать решение прерывать беременность, или нет.

* * *

— Лера! — Руслан пересел ко мне, когда Стасин оставил нас переваривать информацию. — У нас есть все возможности выносить этого ребенка и родить! Дай ему этот шанс!

Я пытаюсь отвернуться, но Руслан крепко держит мой подбородок двумя пальцами, не позволяя отвернуться или отвести взгляд.

— У него порок сердца! Как и у меня. И по мере вынашивания могут возникнуть другие осложнения.

— Лера, ты дожила со своим до двадцати девяти! И, надеюсь проживешь еще столько же, если не больше. Просто позволь нашему сыну родиться, мы сразу проведем необходимое лечение, сделаем операции. Дети рождаются и живут с такими диагнозами. Ты сама — наглядное этому подтверждение. Я совершил ошибку, что не послушал тебя, не предохранялся, но позволь мне исправить ее! Просто верь мне! Я не позволю, чтобы с вами что-то случилось!

* * *

В больнице меня оставили еще на неделю. Забота Руслана била через край. Он проводил со мной вечера и приезжал проведать по утрам. Его общество меня сначала пугало, но потом перестало восприниматься столь остро, я даже стала радоваться его приходам, потому что остальное время была готова со скуки лезть на стену.

Все сериалы были пересмотрены, книги перечитаны, вся информация о беременности с пороками сердца изучена по нескольку раз.

Поэтому, когда мне сообщили, что пришел посетитель в неурочное время я обрадовалась. Зря, как выяснилось. Поняла это сразу, едва в палату вплыл знакомый французский аромат, а следом и роскошный мех лисы, обрамленный длинными белокурыми волосами.