Сердце, живущее в согласии

Потеряв отца, братья вели себя по-разному. Ко Гуи еще крепче цеплялся за мать, спал рядом с ней, днем постоянно был при ней. Когда Ну Ну лежала пластом, он убеждал ее встать. Страшась ее многодневного молчания, умолял сказать хоть слово. Если Ну Ну куда-то выходила, шел рядом, – казалось, он боится, что вслед за отцом может лишиться и матери. Бóльшую часть времени Ко Гуи сидел возле нее на корточках и ждал.

Сидел и ждал.

Тхар Тхар гасил душевные терзания неустанной работой, с утра до вечера находя себе занятия.

Он ходил к колодцу за водой и следил за тем, чтобы мать и брат ели хотя бы раз в день. С тех пор как Ну Ну забросила стирку, ею занимался Тхар Тхар. Наполнив таз, он шел на реку и наравне с деревенскими женщинами стирал семейное белье, мокрое, оно становилось еще тяжелее. Кряхтя, Тхар Тхар тащил таз обратно и развешивал белье на крыльце. Он ходил на рынок за рисом, а когда в доме не осталось ни кьята, пролез через живую изгородь к соседям и попросил помощи. Он умело растил помидоры, кроме которых посеял и другие овощи. Каждый день он стряпал для семьи. Ну Ну не знала, где сын научился готовить карри, но у него это блюдо получалось вкуснее, чем у нее.

Ну Ну не представляла, откуда восьмилетний мальчишка брал силы. Наверное, после гибели Маунга Сейна часть отцовской энергии, заботы и любви передалась младшему сыну.

Шел третий год ее вдовства. Ну Ну лежала и смотрела, как Тхар Тхар готовит еду. Он аккуратно резал овощи, не забывая поддерживать огонь под котлом, в котором собирался варить рис. Наверное, сын о чем-то задумался и, шевеля дрова, задел котел. Тот опрокинулся и залил огонь, послышалось недовольное шипение гаснущего пламени. Тхара Тхара заволокло облаком пара. А сын окинул взглядом плоды своей невнимательности, вздохнул и стал вытаскивать из очага дрова, отделяя сухие поленья от мокрых. Потом сходил во двор, набрал лучинок и прутиков и снова разжег огонь. Бочка во дворе оказалось пустой, и Тхар Тхар молча отправился к колодцу.

Ну Ну восхищалась его невозмутимостью. Случись с ней подобное, она бы разозлилась и расплакалась. Особенно в возрасте Тхара Тхара. Что за резкая перемена в характере? Где тот порывистый, нетерпеливый мальчишка, не вылезающий из курятника? Что гибель отца сделала с сыновней душой? Чему научила?

Ну Ну подумала о Маунге Сейне. Третий год, как его нет в живых, и тут уже ничего не поделаешь. Но ее жизнь продолжается, и только от нее зависит, проведет ли она остаток дней в отчаянии, живя прошлым, или вернется в настоящее.

Ну Ну села на постели. Затем встала – это оказалось легче, чем она думала. Надела чистую лоунджи и подбросила в огонь новое полено. То моментально запылало. Ну Ну опустилась на корточки, взяла ножик, потрогала лезвие. Острое. Достала разделочную доску и принялась резать овощи, движения были неуклюжими, будто она впервые готовила. Ну Ну крошила помидоры, морковку, цуккини и лук, потом взялась за имбирный корень. С каждым взмахом ножа к ней возвращались силы и ловкость. В нос ударил запах свежего имбиря. Когда она последний раз наслаждалась этим ароматом?

Ко Гуи сидел рядом и молча смотрел.

Ни мать, ни сын не услышали, как вернулся Тхар Тхар с водой.

– Ты что делаешь? – удивленно спросил он.

– Тебе помогаю, – ответила Ну Ну.

Тхар Тхар поблагодарил ее улыбкой.

Потом они сложили овощи и рис в котел и спустились во двор, чтобы вымыть посуду и набрать воды для чая.

Впервые за все это время Ну Ну заметила, как обветшало их жилище. В одном месте просела крыша, ветром сдуло листья, а доски от дождей начали гнить. Когда начнется сезон дождей, жди протечек. Ну Ну оглядела двор. Он был чисто выметен, на грядках краснели пузатые помидоры, рядом Тхар Тхар посадил морковь и баклажаны. Сорняков на грядках не видно. В этом году их ждал обильный урожай бананов, папайи и авокадо. Бугенвиллеи так разрослись, что полностью скрывали калитку, которой, судя по дыре в живой изгороди, младший сын не пользовался.

Среди привычных звуков чего-то недоставало. Не слышалось куриного квохтанья. Странно.

– А где куры? – спросила она.

– В курятнике, – ответил Тхар Тхар и опустил глаза.

– Ты не ошибаешься? Заснули они, что ли?

Не поднимая взгляда, Тхар Тхар кивнул.

Ну Ну прошла к курятнику и прислушалась. Не услышав ни звука, она присела на корточки и заглянула внутрь. В углу молчаливо хохлились три куры.

– А где остальные? – поднимаясь, спросила Ну Ну.

– Исчезли, – шепотом ответил Тхар Тхар и отвернулся.

– Что это значит? Убежали? Или собаки загрызли?

Тхару Тхару нравилось возиться с курами, он считал их своими друзьями. Что-то здесь не так.

Ну Ну недоверчиво смотрела на сыновей.

– Он их продал, – глухим голосом произнес Ко Гуи. – Одну за другой.

– Что?

Тхар Тхар молчал, вперившись в землю. Ну Ну осторожно приподняла его подбородок, по щекам мальчишки катились две слезинки, дрожала нижняя губа. Он закрыл глаза, а слезы продолжали течь.

– Зачем ты их продал?

Молчание.

– Тхар Тхар, я тебя спрашиваю.

Ответом ей была глубокая, почти невыносимая тишина.