Сердце жизни. Книга шестая

– Бабка держала её только для того, чтобы отвлечь нас, когда полудохлая будет бежать в свою нору, – выплюнул он.

Его рука остановилась в непримиримо-агрессивном жесте, который он сдерживал.

– Значит, под вторым знаком… сама Леди Хакгард? – донёсся до меня неуверенный голос Виватма, на которого я даже внимания не обратила.

Отец не сдержал очередного смешка.

– Н…нам стоит отправиться к нему и… – вскочил на ноги содержатель гарема, который как раз-таки и был шпионом Агератум.

– Это лишнее, – осадил его Кери.

– Пускай идет, – усмехнулся папа, – два трупа всегда лучше, чем один.

Я хихикнула от его извечной непосредственности, граничащей с грубостью.

– Паучок, ты хочешь кушать? – спросил он меня, держа на губах ласковую отеческую улыбку.

Я кивнула, а потом опомнилась:

– Печеньки! – я задрала голову и добавила, глядя в его глаза, – с молоком.

– Как пожелаешь, – он махнул рукой кому-то у двери и поднял голову обратно к Совету.

Я почувствовала себя лучше и расцепила несколько верхних пуговок своего кокона, вновь встала, забралась на подлокотник отцовского кресла, села на него и оглядела присутствующих.

Помимо всех говоривших, здесь ещё обозначился старший Лорд Вольтер с большим синяком на половину лица и разбитой губой, и пара слуг высшего ранга. Все смотрели на меня заинтересованно и с долей благожелательности – естественно, сделай они по-другому, отец был бы зол.

– Как твои дела, волчья принцесса? – с улыбкой спросил Виктор Кери.

Я оглядела его лицо и пожала плечами.

– Хорошо, Синий дядька, – ответила и продолжила его разглядывать.

Почему-то раньше я этим не занималась, однако теперь я находилась далеко только от Фила и Виватмы, а потому могла делать это лучше, чем в его кабинете при первой встрече за этот год.

Худой, я бы сказала, немного тощий мужчина лет сорока с хвостиком. Волосы светлые, не длиннее лопаток, завязанные в низкий хвост. Не такие белые, как у Александра, но и не русые. Глаза светлые, непонятно серые или голубые, наверное, ближе к голубому. И само лицо – обычное, без красоты или отторжения, простое. Из выдающихся черт только глаза и очень редкие морщинки, он будто не испытывал эмоций, а когда показывал их, то играл.

Что же касается наших прозвищ, то это он мне «отомстил» на Синего дядьку своей Волчьей принцессой, однако только моё прицепилось и стало сродни второго имени.

– Это замечательно, – ещё одна внимательная улыбка от мужчины, – я рад, что ты вернулась к папе. Мы долго тебя искали.

Я кивнула, сама ещё не разобравшись со своими чувствами.

– Лесси, – спокойное и почти безразличное от Фила, – как ты себя чувствуешь?

Не знаю, что именно сейчас чувствовал он, но я была просто безумно рада ему. Это была яркая и непосредственная детская радость, как перед большим праздником или скорым возвращением домой, потому я не смогла сдержать широкой улыбки и громкого счастливого почти вопля ему в ответ, вопреки хмурым и настороженным взглядам остальных Лордов:

– Хорошо! Папа меня спас!

Абсолютно каждый из мужчин Совета смотрел сейчас на Князя ошеломлённо, в отличие отца – тот был зол. И это было логично, потому как мы с ним не должны были знать друг друга вообще, пускай и были из практически одного поколения.

– Ты снова маленькая, – расплывчато, но всё равно понимающе просипел Александр, после чего громко и надрывно закашлял, чтобы достать платок, прикрыть им рот и оставить на нём кровь и… зуб.

Я неприязненно оглядела его и мельком кивнула, чтобы он больше не разговаривал.

– Я признал твое владение ашеррой, Вольтер! И мне было глубоко плевать на чёртов клан и стаю, но если ты приблизишься к моей дочери, то умрешь! – яростные слова отца, позади которого полыхал подобный феликсовому чёрный ореол – подчиняющая куртья магия.

Я нахмурила брови и почувствовала всколыхнувшуюся в груди ревность. Феликс тяжело покачал головой, даже не став ему отвечать.

– Проклятые Вольтеры! Если лезете под юбку этой… – папа искоса взглянул на меня, – Риайе, то делайте это без участия моей дочери! – продолжил рычать он.

Я всё ещё хмурилась. Младший из присутствующих Вольтер промолчал, туша в кулаке собственную улыбку и смотря на меня.

– Мама хорошая, – буркнула я, подарив своё недовольство Варгу.

Я подметила, как дернулась его щека от моих слов, словно я оскорбила его только тем, что сказала что-то про неё.

– Конечно, паучок, – выдохнул он, – просто твой дед и… он, – указание на Князя, – очень любят твою маму, и пытаются добраться до неё с помощью тебя.

Он был честен, говорил со мной, как со взрослой, и объяснял почти всё, что я хотела – он и в самом деле был лучшим отцом.

– Мне не нужна Риайя, – холодное от Феликса.

Про меня он ничего не сказал. По лицу отца прошла зверская волна жажды убийства. Однако он её сдержал, очевидно, чудом.

– Вам стоит разъяснить это после Совета, – Виктор тоже был на взводе, это было видно только по полыхающим глазам, – очевидно, Агератум умирает, раз не убирает спасительную метку.

– Ты ударил по ней иглами, – усмешка Аезелвалфа, – даже если бы в ней была магия, она бы не выжила. Сдохнет в течение получаса, – довольное.