– Это глу… – Илэйн зевнула, прикрывшись ладонью. – Глупо, – докончила она, когда сумела заговорить снова. – Никто не собирается… – Еще один зевок, и она едва успела прикрыть рот! О Свет, чего же Найнив намешала в это вино? – Убивать меня… сегодня, – сонно промолвила она, – и вы… обе знаете… – Веки налились свинцом и опустились, вопреки всем усилиям удержать глаза открытыми. Илэйн, зарывшись лицом в подушку, попыталась докончить фразу, но…
Она оказалась в Главном зале – тронном покое дворца. В отраженном в Тел’аран’риоде Главном зале. Здесь перекрученное каменное кольцо, которое в реальном мире казалось тяжелым для своего размера, было таким легким, что едва ли не парило в воздухе, почти не касаясь груди. Свет лился как будто отовсюду и ниоткуда. Он не походил ни на сияние солнца, ни на свет ламп, но даже ночью все было видно. Как во сне. А не оставлявшее ни на миг ощущение, будто на тебя смотрят невидимые глаза, вовсе не походило на сон – скорее, напоминало кошмар, – но Илэйн уже привыкла к нему.
В Главном зале происходили наиболее важные аудиенции: здесь проводили официальные встречи с иностранными послами, оглашали сановникам важные договоры и объявляли о войнах, – и огромное помещение полностью соответствовало своему названию и назначению. Пустое – в нем находилась одна только Илэйн, – оно казалось пещерой, вот только под ногами чередовались красные и белые плиты. Вдоль всей длины зала тянулись два ряда толстых мерцающих белых колонн, десяти спанов высотой, и в одном его конце, на мраморном ступенчатом возвышении, стоял Львиный трон. К нему вела красная ковровая дорожка. Трон, судя по размерам, был предназначен для женщины, но все равно выглядел массивным из-за резных позолоченных ножек в виде львиных лап, а выложенный из лунных камней на рубиновом поле Белый лев в верхней части высокой спинки говорил о величии государства. В высоком арочном потолке были прорезаны окна, и с вделанных в них больших разноцветных витражей взирали вниз королевы, создавшие Андор. Их лики перемежались эмблемами Белого льва и сценами битв, в которых они выковали величие Андора, превратив отдельный город расколотой империи Артура Ястребиное Крыло в мощное государство. Многие страны, уцелевшие в Столетнюю войну, больше не существовали, однако Андор пережил с тех пор тысячу лет и процветал. Иногда Илэйн казалось, что эти лики судят ее поступки и оценивают, достойна ли она быть их наследницей.
И в то же мгновение, как Илэйн очутилась в Главном зале, в нем появилась еще одна женщина; темноволосая и молодая, она восседала на Львином троне в развевающихся красных шелках, с вышитыми на рукавах и по подолу серебряными львами, с низкой огневиков размером с голубиное яйцо на шее и с Розовым венцом на голове. Одна ее рука покоилась на львиной голове подлокотника трона. Женщина царственным взором обвела Главный зал, потом увидела Илэйн. Узнала, и в глазах ее появилось смятение. Корона, огневики и шелка исчезли, сменившись простым шерстяным платьем и длинным передником. Через миг пропала и сама молодая женщина.
Илэйн улыбнулась. Даже судомойки мечтают воссесть на Львиный трон. Она надеялась, что бедняжка не проснулась в испуге от пережитого потрясения и что ей приснится другой приятный сон. Побезопаснее, чем Тел’аран’риод.
По тронному залу прокатилась волна движения. Искусно сработанные светильники, рядами стоявшие у высоких колонн, словно завибрировали. Огромные арочные двери то представали открытыми, то мгновенно снова оказывались закрыты. Только те предметы, которые долго оставались на одном месте в реальности, отражались в Мире снов неизменными.
Илэйн представила себе высокое зеркало, и оно возникло перед нею. В зеркале предстало ее отражение – с изумрудами в ушах и в рыжевато-золотистых волосах, в зеленом шелковом платье с высоким воротом, расшитом по лифу серебряными нитями. Она заставила изумруды исчезнуть и кивнула. В самый раз для дочери-наследницы, но не слишком кричаще. Нужно быть осторожней с тем, как представляешь себя здесь, иначе… Зеленое платье превратилось в облегающий, подчеркивающий изгибы фигуры тарабонский наряд, потом он мгновенно сменился темными широкими штанами, ноги стали босы, как у Морского народа, этот наряд дополнили золотые сережки, колечки в носу и цепочки с медальонами, а вдобавок и татуировки на руках. И без блузы, так, как принято у Ата’ан Миэйр в море. Илэйн, покраснев, поспешно вернулась вновь к зеленому платью, а потом заменила изумрудные сережки на простые серебряные кольца. Чем проще придуманный наряд, тем легче его сохранить.
Заставив зеркало исчезнуть – для чего надо было только перестать о нем думать, – Илэйн подняла взгляд на строгие лики витражей.