Сердце зимы

Ранд сидел в своей комнате в «Голове советницы», забравшись с ногами на кровать и привалившись спиной к стене, и играл на оправленной в серебро флейте, которую ему подарил когда-то Том Меррилин – целую эпоху назад. Комната с резными деревянными панелями и выходящими на рынок Нетвин окнами была получше тех, что он снимал в «Короне Маредо». Уложенные горкой подушки набиты гусиным пухом, балдахин и занавески кровати украшены вышивкой, а в зеркале на умывальнике не отыщешь ни единого пузырька. Притолоку над каменным камином даже украшала незатейливая резьба. Комната в самый раз для состоятельного купца-чужеземца. Ранд был рад, что, покидая Кайриэн, догадался взять побольше золота. А то он уже утратил привычку носить при себе большие деньги. Дракон Возрожденный жил на всем готовеньком. Что ж, игрой на флейте он вполне способен заработать себе на какую-никакую постель. Мелодия называлась «Стенания о долгой ночи», и раньше он ее в жизни не слышал. Льюс Тэрин – слышал. Это походило на умение рисовать. Ранд думал, что это испугает его или разозлит, но он просто сидел и играл, пока Льюс Тэрин плакал.

– О Свет, Ранд, – проворчала Мин, – ты собираешься так и сидеть тут и дудеть в эту штуковину? – Она расхаживала по цветастому ковру, шурша юбками. Узы, связавшие Ранда с ней, Илэйн и Авиендой, он ощущал так, словно по-иному никогда не было и ему не хотелось иного. Он дышал, и он был связан с ними – первое так же естественно, как и второе. – Если она скажет лишнее слово, где ее могут подслушать, если она уже его сказала… Я никому не позволю уволочь тебя в тюрьму для Элайды! – Узы Аланны он ощущал совсем по-другому. Сами по себе они не изменились, однако стали сильнее с того дня в Кэймлине. Узы Аланны казались незваным гостем, чем-то навязанным – заглядывающим через плечо незнакомцем, камешком в сапоге. – Тебе обязательно играть эту мелодию? Мне от нее плакать хочется, и в то же время по коже мурашки бегают. Если она накличет на тебя опасность!.. – Выхватив из тайника в широком рукаве один из своих ножей и крепко зажав его в кулаке, Мин принялась размахивать им.

Ранд оторвал флейту от губ и молча посмотрел на девушку поверх инструмента. Она покраснела и вдруг, зарычав, метнула нож в дверь. Он вонзился в дерево с глухим стуком.

– Она там, – сказал Ранд, используя флейту как указку. Неосознанно он передвинул инструмент, отслеживая перемещение Аланны. – Скоро она будет тут. – Аланна появилась в Фар Мэддинге накануне, и Ранд не понимал, почему она так долго тянет. Аланна свернулась в его голове маленьким узлом эмоций, боязливым и настороженным, преисполненным волнения и решимости, но больше всего – гнева. Еле сдерживаемой ярости. – Если тебе не хочется здесь оставаться, подожди в…

Мин яростно затрясла головой. Рядом с Аланной у Ранда в голове находился еще один клубок чувств – Мин. Она тоже кипела от гнева и тревоги, но сквозь все маяком просвечивала любовь – стоило ей только взглянуть на него, а зачастую и без всяких взглядов. Еще ощущался страх, хотя его она всячески старалась скрыть.

Ранд вновь приложил флейту к губам и заиграл «Подвыпившего торговца». От этого игривого мотива развеселится и мертвый. Льюс Тэрин зарычал.

Мин стояла, скрестив на груди руки и глядя на Ранда, потом вдруг одернула платье на бедрах. Со вздохом он опустил флейту и стал ждать. Для женщины беспричинно поправлять одежду все равно что для мужчины подтягивать ремни доспехов и проверять подпругу; она намерена довести атаку до конца, и коли побежишь, будешь зарублен, как собака. Решимость Мин сделалась сейчас столь же сильной, как и решимость Аланны, – в глубине его «я» словно засияли два солнца-близнеца.

– Больше мы не будем говорить об Аланне, пока она сама не придет, – твердо заявила Мин, как будто он настаивал. Решимость – и по-прежнему страх, сильнее, чем прежде, раз за разом подавляемый и раз за разом вспыхивающий вновь.

– Пожалуйста, жена, если тебе так угодно, – ответил Ранд, коротко склоняя голову в принятой в Фар Мэддинге манере. Мин громко хмыкнула.

– Ранд, мне нравится Аливия. Да, нравится, пусть из-за нее Найнив и нервничает все время. – Уперев кулак в бедро, Мин наклонилась к Ранду и ткнула ему в нос пальцем. – Но она собирается тебя убить. – Мин сказала это, отчеканивая каждое слово.

– Ты говорила, она собирается помочь мне умереть, – тихо произнес Ранд. – Такие были твои слова.

Что он будет чувствовать, умирая? Печаль, что покидает ее, покидает Илэйн и Авиенду. Горечь из-за причиненной им боли. Ему хотелось бы перед концом еще разок свидеться с отцом. А что до всего остального – Ранду казалось, что смерть станет едва ли не облегчением.

«Смерть всегда облегчение, – с жаром зашептал Льюс Тэрин. – Я хочу смерти. Мы заслуживаем смерти!»

– Помочь мне умереть – это не то же самое, что убить меня, – продолжал Ранд. Теперь он научился не обращать внимания на этот голос в голове. – Если только ты не передумала насчет того, что видела.

Мин раздраженно вскинула руки.