Сердце зимы

Пока костлявый записывал, подошедший коренастый солдат в шлеме с забралом и с кожаной сумой на плече встал между лошадьми Харине и Моада. Из-за пересекавшего лицо зарубцевавшегося шрама уголок его рта был приподнят, что придавало солдату презрительный вид. Он довольно почтительно поклонился Харине, а потом попытался забрать у Моада меч.

– Отдайте меч. Иначе до отъезда придется оставить оружие здесь, – быстро сказала Сарен, когда Моад вырвал свой меч из рук коренастого. – Это услуга, Госпожа Волн, вот за что заплатила Кадсуане. В Фар Мэддинге никому не разрешено носить оружие иначе, как скрепленным узами мира, – чтобы нельзя было его обнажить. Дозволены разве только поясные ножи. Даже этим людям, из Стенной Стражи, нельзя уносить меч с поста. Это ведь так? – обратилась Сарен к костлявому солдату, и тот ответил, что так и есть и что это очень хорошо.

Пожав плечами, Моад вытащил меч из-за кушака и, когда малый с вечной ухмылкой потребовал заодно кинжал с костяной рукоятью, отдал и его. Сунув длинный кинжал за пояс, солдат достал из сумы моток тонкого шнура и начал ловко обматывать меч, упаковывая его в некое подобие мелкой сети. Время от времени он останавливался, вытаскивал из-за пояса пломбир и опечатывал шнуры маленькими свинцовыми дисками – и все это проделывал ловкими, отработанными движениями.

– Список имен передадут на два других моста, – продолжала объяснения Сарен, – и там заставят показать шнуры в целости. Иначе задержат, пока магистрат не установит, что не совершено других преступлений. И даже в этом случае наказанием будет очень большой штраф и плети. Большинство чужестранцев предпочитает, чтобы не платить лишнего, оставить оружие на хранение, но это означает, что город придется покинуть через те же ворота. А одному Свету ведомо, в какую сторону нам предстоит отправиться потом... – Бросив взгляд в сторону Кадсуане, которая, по-видимому, удерживала Аланну, в одиночку собравшуюся отправиться через мост, Сарен почти неслышно прибавила: – Надеюсь, что она именно так и рассуждает.

Харине фыркнула.

– Что за нелепость! А как защищать себя?

– В Фар Мэддинге, госпожа, ни одному человеку нет нужды защищать себя. – Голос коренастого был груб, но насмешки в нем не слышалось. Он просто объяснял очевидное. – Об этом позаботится Уличная Стража. Позволь всякому, кому захочется, меч при себе носить, так у нас будет ничуть не лучше, чем везде. Слыхал я, госпожа, что в тех краях деется, и нам того даром не надо. – Поклонившись Харине, он зашагал вдоль колонны, следом за ним пошел писарь с доской.

Моад быстро осмотрел меч и кинжал, искусно оплетенные шнуром от рукояти до ножен, потом засунул оружие за кушак, стараясь не повредить пломбы.

– Мечи только тогда в дело годятся, когда мозгов не хватает, – сказал он.

Харине вновь фыркнула. Шалон же задумалась, откуда у того мужчины шрам через все лицо, коли в Фар Мэддинге так безопасно?

Сзади, где находились другие мужчины, послышался протестующий ропот, но очень быстро затих. Благодаря Мерисе – Шалон была уверена. Порой рядом с нею Кадсуане казалась нетребовательной. Ее Стражи напоминали дрессированных сторожевых псов, которых используют Амайяр и которые готовы кинуться на кого угодно по свистку хозяина, и Мериса, ни мгновение не колеблясь, отчитала бы Стража любой Айз Седай. Вскоре все мечи оказались запеленуты в узы мира, вьючные лошади проверены – нет ли где спрятанного оружия, и всадники въехали на мост. Подковы зазвенели о камень.

Мост был ровным и широким, как и дорога, что вела к нему, с низким каменным парапетом по обеим сторонам – такой парапет не позволит фургону свалиться в воду, но и не станет укрытием для нападающих. Вдобавок мост был длинным, примерно в три четверти мили, и прямым как стрела. Время от времени под мостом проплывали лодки – будь у них мачты, они бы там не прошли. У обитых железными полосами городских ворот – Сарен назвала их Кэймлинскими Воротами, – по обеим сторонам которых стояли высокие башни, путников встретили стражники с эмблемами в виде золотого меча на плечах. Они поклонились женщинам и окинули подозрительными взглядами мужчин. А улица за воротами...

Пытаться смотреть вокруг было бесполезно. На широкой и прямой улице, вдоль которой вытянулись дома в два-три этажа, было полно людей и тележек, но все расплывалось перед глазами. Источник пропал! Шалон понимала, что он вернется, когда она покинет это место, но Света ради, как ей хотелось убраться отсюда немедленно! Долго ли она тут выдержит? В этом городе должен быть Корамур, а Харине намерена не отходить от Корамура ни на шаг, возможно, из-за того, кто он такой, а возможно, и потому, что думает, будто он поможет ей возвыситься до Госпожи Кораблей. Пока Харине не покинет город, пока Кадсуане не освободит их от уговора, Шалон здесь все равно что на якоре. Здесь – где нет Истинного Источника.