Сердце зимы

Не обращая внимания на его вопли, Ранд отступил от двери и, оказавшись примерно в центре камеры, опустился на пол и сел, скрестив ноги. Как мог, он отодвинулся от стен и представил во мраке, что они далеко-далеко от него, однако казалось, что стоит протянуть руку, и, даже не успев ее выпрямить, он наткнется на камень. Ранд почувствовал, что дрожит, как будто кто-то другой беззастенчиво трясет его. Стены словно придвинулись вплотную, потолок навис над самой головой. Необходимо перебороть это ощущение, иначе к тому времени, когда его отсюда выпустят, он станет таким же безумцем, как Льюс Тэрин. Рано или поздно, но его должны отсюда выпустить, хотя бы для того, чтобы передать тем, кого пришлет Элайда. Сколько месяцев пройдет, пока послание доберется до Тар Валона и посланцы Элайды приедут в Фар Мэддинг? Если лояльные Элайде сестры найдутся ближе Тар Валона, ждать, возможно, придется меньше. Ранда затрясло еще сильнее, когда до него дошел весь ужас того, на что он надеется! Надеется, что эти сестры не в Тар Валоне, а ближе, что они уже в городе, – лишь бы только выбраться из этого ящика.

– Я не сдамся! – крикнул Ранд. – Ни за что! Буду тверд, во что бы то ни стало!

В тесноте камеры голос его прогремел как гром.

Он был недостаточно тверд и не смог сделать, что нужно, и поэтому погибла Морейн. Ее имя стояло на первом месте в списке, запечатленном в его памяти – списке имен погибших из-за него женщин. Морейн Дамодред. Каждое имя из этого списка причиняло ему муку, которая заставляла забывать о телесной боли, забывать о каменных стенах в шаге от него. Колавир Сайган, которая умерла, потому что он лишил ее всего, чем она дорожила. Лиа, Дева Копья, из Косайда Чарин, которая погибла, потому что последовала за ним в Шадар Логот. Джендилин, Дева из Холодного Пика Миагома, которая погибла, потому что добилась чести охранять его дверь. Он должен быть тверд! Одно за другим он вызывал в памяти имена из того длинного списка, терпеливо закаляя свою душу в пламени боли.

* * *

Приготовления отняли больше времени, чем предполагала Кадсуане, главным образом потому, что ей необходимо было внушить разным людям, что и речи не может идти о каких-то «героических» деяниях, вроде тех, что столь красочно расписывают в своих сказаниях менестрели. Поэтому был уже поздний вечер, когда Кадсуане переступила порог Чертога Советниц и пошла по залитым светом ламп коридорам. И ступала Кадсуане степенно, неторопливо. Начни спешить, и люди решат, что ты волнуешься, значит, за ними будет преимущество. А если ей когда-либо в жизни и нужно было с самого начала иметь преимущество за собой, так это нынче вечером.

В этот час коридоры обычно пустовали, но сегодняшние события нарушили обыденное течение жизни. Повсюду сновали писцы в синих кафтанах, порой кто-то из них останавливался и удивленно взирал на спутниц Кадсуане. Вполне возможно, им никогда не доводилось видеть сразу четырех Айз Седай – Кадсуане не собиралась признавать за Найнив этого звания, пока та не принесет Трех Обетов, – и сумбур минувшего дня только усиливал замешательство при виде процессии. Трое мужчин, шагавших позади, привлекали взглядов не меньше. Может, писцам было и невдомек, что означали их черные мундиры и значки на высоких воротниках, но вряд ли кто из обитателей Чертога встречал когда-либо в его коридорах трех мужчин с мечами. Во всяком случае, если чуточку повезет, никто не побежит сообщать Алейс о нежданных гостях, которые явно намерены ворваться на закрытое заседание Советниц. Жаль, не удалось привести одних только мужчин, но даже Дайгиан выказала необычную твердость характера, услышав, что лучше бы тем пойти без своих Айз Седай. И еще жаль, очень жаль, что не все спутницы Кадсуане выказывают хладнокровие, какое демонстрируют Мериса и две другие сестры.

– Это ни за что не сработает, – бурчала Найнив, наверное, раз в десятый с того времени, как они покинули Кручу. – Нам с самого начала надо нанести удар!

– Надо поскорее действовать, – мрачно говорила Мин. – Я чувствую, как он меняется. Если раньше он был камнем, то теперь просто железный! Свет, что же они с ним делают?

Лишь потому, что была связана с мальчиком, Мин беспрестанно извещала всех о его состоянии, и каждый раз слова ее звучали все удрученнее. Кадсуане не сказала ей, что представляют из себя здешние камеры. Нельзя – после того, как девочка разрыдалась, рассказывая, что сделали с мальчиком похитившие его сестры.

Кадсуане вздохнула. Даже в сколоченной наспех армии, собранной с бору по сосенке, дисциплина необходима. Тем более она необходима перед битвой. И было бы еще хуже, если бы она не заставила остаться женщин Морского Народа.

– Если понадобится, я сумею обойтись без вас обеих, – твердо заявила она. – Нет, ничего не говори, Найнив. Мериса или Кореле способны носить этот пояс не хуже тебя. Поэтому, если вы, детки, не перестанете хныкать, Аливия отведет вас обратно на Кручу, там-то вы вдоволь и поноете.