Сердце зимы

Мэт часто проходил этими воротами, поэтому сейчас едва взглянул на страшную картину. Олвер пропрыгал мимо, напевая песенку. Беслан и Том шли рядом, склонив друг к другу головы, и разок Мэт уловил негромко сказанные Томом слова «рискованное дельце», но ему было все равно, о чем они толкуют. Затем путники вошли в длинный сумрачный тоннель, ведший сквозь стену, и, если бы Мэту и захотелось подслушать, ничего не получилось бы – все звуки заглушал грохот кативших по дороге фургонов. Держась ближе к стене, подальше от фургонных колес, Том с Бесланом, тихонько переговариваясь, ушли вперед, Олвер кинулся за ними, но, когда Мэт вновь шагнул на свет дня, он уперся носом в спину Тома и только тогда сообразил, что спутники его почему-то остановились у самого выхода из тоннеля. Собравшись одарить Тома с Бесланом каким-нибудь язвительным замечанием, он увидел вдруг, на что они смотрят. Шедшие сзади пытались оттолкнуть их с дороги, но Мэт, застыв на месте, тоже уставился во все глаза.

На улицах Эбу Дар всегда было полно народу, но не столько, сколько сейчас – точно прорвало плотину и людское половодье хлынуло в город. Толпа запрудила улицу впереди от края до края, окружая островки домашнего скота, подобного которому Мэт не видывал: пятнистые белые коровы с длинными высокими рогами, светло-коричневые козы, покрытые тонкой шерстью, свисавшей чуть ли не до камней мостовой, овцы с четырьмя рогами. И все улицы, до которых дотягивался взгляд Мэта, были забиты не меньше. Фургоны и повозки двигались сквозь людскую массу со скоростью улитки, крики и ругань возчиков тонули в гомоне голосов и в мычании и блеянии скота. Мэт не различал слов, но выговор определить мог. Тягуче-медленный шончанский акцент. Некоторые из Шончан тыкали соседей в бок и указывали пальцем на кричаще разодетого Мэта. Они, изумленно ахая и охая, тыкали пальцем чуть ли не во всех и вся, точно никогда прежде не видали ни гостиницы, ни скобяной лавки, но Мэт все равно зарычал себе под нос и рывком надвинул шляпу на глаза.

– Возвращение, – пробормотал Том так тихо, что, не стой Мэт у самого его плеча, он бы ничего не услышал. – Пока мы прохлаждались у Люка, прибыло Коринне.

Мэт думал, что это самое Возвращение, о котором столько болтали Шончан, будет вторжением войска. Один из возчиков закричал и замахнулся кнутом с длинной рукоятью на мальчишек, запрыгнувших на борт фургона, – им не терпелось выяснить, что там за растение такое, похожее на виноград, в деревянных, наполненных землей бадьях. В другом фургоне оказался печатный станок, а еще в одном, только что свернувшем в туннель, везли нечто похожее на чаны для варки пива, за которыми следом тянулся слабый запах хмеля. Некоторые из фургонов были обвешаны клетками с курами, утками и гусями странной расцветки; не похоже было, что птицу везут на продажу, скорей, все это походило на переселение фермеров. Да, это и в самом деле было войско, только не такое, какое представлял себе Мэт. С подобным войском сражаться будет потрудней, чем с солдатами.

– Вырви мои глаза, нам надо как-то пробраться через это столпотворение! – недовольно заворчал Беслан, приподнимаясь на цыпочки и глядя поверх толпы. – Далеко ли до улицы, где народу поменьше?

Мэт поймал себя на том, что вспоминает картину, ненадолго открывшуюся глазам, которую он не успел как следует рассмотреть, – гавань, полная кораблей. Полная кораблей. Их стало больше раза в два или в три с рассвета, когда они отправились к Люка, и несколько кораблей все еще маневрировали под парусами. Это могло означать, что возможности войти в гавань ждет еще больше кораблей. О Свет! Сколько же судов успело разгрузиться с утра? Сколько их стоит в очереди на выгрузку? Свет, сколько народу можно привезти на такой прорве кораблей? И почему они все заявились сюда, а не в Танчико? По спине пробежал холодный озноб. Возможно, это еще и не все их корабли, лишь какая-то часть...

– Лучше попытаться пробраться переулками и дворами, – сказал Мэт, повысив голос, чтобы спутники услышали его в этом чудовищном гвалте. – Иначе до дворца и до ночи не доберетесь.

Беслан повернулся, бросил на Мэта хмурый взгляд.

– А ты не вернешься с нами? Мэт, если ты опять вздумаешь заплатить за место на корабле... Ты же знаешь, теперь она будет не столь тактична.

Мэт ответил на взгляд сына королевы не менее хмурым взором.