Сердце зимы

– В Бероле, в Белом шпиле, живут фергайры – Мудрые, заслужившие право лично совать нос во все государственные дела и указывать Белому сьеру, что делать и как. На случай, если сам он недостаточно умен. Или, – Миара задумчиво поводила пальцем в тазу с уксусной водой, – если они считают, что он поступает неверно. Говорят даже, в этой башне есть огромное ледяное зеркало, через которое фергайры видят все Северные земли и пристально следят за младшими сестрами, чтобы потом забрать достойных к себе в совет.

– Сказки, – отмахнулся Арэн.

– Бабье царство, – бросил Раш.

– Так что делать-то будем, мой благородный сердобольный на всю задницу Шаам? – нарочито сладко прощебетала таремка, словно и не она минуту назад чуть не в глотку ему была готова вцепиться.

– Ждать, – отрезал Арэн.

– Пусть нарисуют нам карту, и обойдемся без проводника, – предложил Раш. Каждая минута в Яркии заставляла его нервничать. Слишком много в этих снегах было такого, что будоражило давно похороненные воспоминания.

– Нет уж! – взбунтовалась Миара. – Если они и карты так же рисуют, как дороги показывают, тогда я лучше потерплю, но поеду с проводником. И вообще. – Она вдруг вспомнила про компресс, обмакнула тряпку в воду и с несчастным видом встала из-за стола. – Я собираюсь воспользоваться случаем и вздремнуть еще пару часов, лежа на нормальной кровати. Ну… почти на нормальной. И вам советую.

Прихватив с собой кувшин с сидром, Миара устремилась в сторону лестницы. Раш подавил в себе желание выругаться. Он почти не сомневался, что таремке удастся переупрямить Арэна, но в этот раз Миара изменила своей настойчивости.

– Мне здесь не нравится. – Он отодвинул тарелку, разом потеряв интерес к еде. – Я не знаю, что у тебя на уме, брат, но здесь от нас толку не будет. Ты должен ехать в столицу, передать письма и то, что отец велел пересказать на словах. Пока еще не стало слишком поздно.

– Успокойся, – осадил его Арэн, – пара часов ничего не стоят. Без проводника нам в здешних снегах пропасть – что в стог нужду справить. И, признаться, мне не хотелось бы снова напороться на ту чудь, что тебя едва в могилу не загнала. Мне будет спокойнее с кем-то, кто знает кельхеймские равнины так же, как ты все тайники моего папаши. И не корчи из себя невинную деву на исповеди. Не только ты умеешь видеть, слышать и оставаться незамеченным.

– Делайте, что хотите. – Раш поднялся с лавки. – Пойду, прогуляюсь, а то смердит здесь – спасу нет.

За дверьми постоялого двора кипела бурная жизнь. Ветер носил размеренные удары кузнечного молота, блеянье овец и запахи свежеиспеченного хлеба. Раш повертел головой, прикидывая, в какую бы сторону пойти. Недолго думая, пошел вниз от «Медвежьей лапы», к тому месту, откуда раздавался многоголосый гул – обычно так галдит рыночная площадь. Скоротав путь между домами, он вышел на небольшой пятак земли, со всех сторон окруженный деревянными столбами в человеческий рост. Между ними свисали натянутые толстые веревки, с которых свешивались разные нехитрые товары: домотканые рубахи грубого полотна, лошадиная сбруя, выделанные кожи… Внутри своеобразного круга расположились торговцы – судя по одежде, почти все местные, скорее всего крестьяне и ремесленники из соседних поселений. Многие громко нахваливали свой товар. Раш смешался с покупателями, поглядывая по сторонам. Немного потолкавшись, увидел то, что разгорячило в нем интерес. На куске яркого, расшитого красным сафьяна лежали мечи. Раш подошел ближе и сразу вцепился взглядом в изящный кинжал, размером не больше двух ладоней. Змеистое лезвие играло на солнце зловеще и в то же время маняще отливая алым. Рукоять, цвета иджальских саванн, выточили из кости какого-то животного. Ее обвивала дутая из серебра змея, наполненная ртутью. Торгаш, коротышка-таремец со взглядом притаившегося хищника, тут же принялся всячески обхаживать покупателя. Он едва ли не силой впихнул кинжал в ладонь Рашу, предлагая «почувствовать небесную легкость смертоносного металла». Карманник воспользовался предложением. Глядя, как ловко покупатель вертит клинок в ладони, торговец еще больше воодушевился.

– Человек, продавший мне эту вещицу, утверждал, что нашел его в песках Шаймерии.

Раш тут же мысленно скривился: среди торговцев будто существовал тайный сговор. Любую мало-мальски пристойную вещицу они непременно «находили в шаймерских песках». Он повертел клинок, рассчитывая найти клеймо кузнеца – вряд ли мастер, сотворивший столь прекрасную вещь, пожелал остаться неузнанным. Так и есть, сбоку, на рукояти, виднелся едва заметный выпуклый вензель. Оружейник даже тут проявил талант, искусно выточив отметину прямо на кости.

Вот же харст его задери! Откуда здесь взяться этой вещи?

– Она шаймерская, добрый господин, – как змей из притчи, искушал таремец. – Двадцать кратов – и она твоя.

«Шаймерская, да не совсем», – мысленно ответил ему Раш, а вслух сказал:

– Грабеж. За такие деньги лошадь можно купить.

– Можно, но разве у такого видного господина нет лошади? – Торгаш прищелкнул языком. – Зато у господина нет такого прекрасного кинжала…

– Есть другой.