Сердце Зла (СИ)

Дверь тут же засияла магией и распахнулась, а Андрей подумал, что местные пароли не отличаются разнообразием. Била-Аднин вошел первым, Андрей вслед за ним.

Они оказались в коротком коридоре из бурого камня, освещенном волшебными огоньками под потолком. В стенах здесь было пять одинаковых металлических дверей, три напротив двух, а в конце коридора располагалась лестница наверх. Система подписала новую локацию:

Королевские темницы: Сектор политических заключенных

III

Две железные двери справа от вошедших в коридор налетчиков, видимо, были караульными помещениями, потому что из одной из них тут же высунул голову стражник в сером тюрбане. Но голова оставалась на шее у стражника недолго, Била-Аднин подошел к тюремщику, вежливо поздоровался, а потом оторвал ему голову голыми руками.

Коридор оросился фонтаном крови, тело тюремщика упало на пол, а из другой караулки выбежали сразу трое стражников с саблями наголо. Била-Аднин бросил в одного из них оторванную голову, а другого сжег в пепел руной. Потом Била-Аднин убил тюремщика, машинально поймавшего голову, одним ударом кулака. Последнего оставшегося в живых стражника, молодую черноволосую девушку в сером тюрбане, Била-Аднин по-джентльменски не стал убивать, а оглушил руной паралича.

Весь процесс зачистки помещения занял не больше десяти секунд, и Била-Аднин так и не извлек из ножен свой черный меч. Андрей с ужасом подумал, что бы было с ним самим, если бы он влез в обиталище Бессмертного, не дождавшись Голдсмита. А еще он осознал, что в честном рукопашном бою весь их отряд, посланный Голдсмитом в данж, не смог бы победить даже одного Бессмертного.

— Все, — доложил Била-Аднин, очищая руной свою одежду и броню от крови, — Ты обещал, Голдсмит.

— Я держу свои обещания, — с самым благородным видом заверил Бессмертного Голдсмит, — Когда спадет паралич с тюремщицы?

— Через четыре гномьих вздоха. Это слабая руна.

— Ладно, вали вниз. И помни, что ты должен говорить, когда тебя начнут расспрашивать. А мы через полчаса уйдем, как только заберем друзей, — распорядился Голдсмит, — Но перед тем, как ты свалишь, давай скрепим наш договор рукопожатием. Чтобы все было честно. Сам я, к сожалению, пожать тебе руку не смогу, но Гроза Нубов с удовольствием меня заменит. А его рукопожатие — считай то же самое, что и мое. Так что давай, не кривись, Бессмертный.

— Пожать руку? Темному эльфу? — брезгливо поморщился Била-Аднин, но руку не понимающему, зачем это нужно, Андрею все же пожал, чуть не переломав ему при этом все пальцы.

Потом Била-Аднин ушел, закрыв за собой дверь на нижние уровни. Голдсмит тут же приказал Андрею:

— Ну и чего ты ждешь? Отбери у нее пушку. И ключи от камер забери. А еще скажи мне, как зовут эту тюремщицу, ее тут раньше не было.

Андрей забрал саблю у парализованной девушки, валявшейся на полу в луже крови своего сослуживца, и сообщил Голдсмиту:

— Ее зовут Аль-Бабунай. Ключей нет. У нее только сабля, кинжал, косметичка, паста наэнаэ, две руны призрачных гонцов и флакон духов. И я все это зачем-то залутал.

Девушка тем временем пришла в себя, поднялась на ноги и попыталась ударить Андрея кулаком в серой перчатке, но Андрей ловко отскочил и спрятался за призраком Голдсмита, хотя тот вряд ли мог защитить от удара.

— Аль-Бабунай, — остановил тюремщицу, уже собиравшуюся броситься на Андрея, Голдсмит, — Твои мама и сестра живут в деревне Альтилал, в Восточной Четверти. Если будешь бить моего помощника и не слушаться — я прикажу игрокам их убить. Верные игроки в Альтилале у меня есть. А сам я Голдсмит, если до тебя еще не дошло. И со мной шутки плохи. Я редчайшая мразь. Вот, мой помощник подтвердит, если не веришь.

— Это правда, — кивнул Андрей, — Он просто кусок дерьма.

Аль-Бабунай отказалась от идеи напасть на Андрея, но ничего не ответила.

— Я ничего не слышу, — сказал Голдсмит тюремщице, затягиваясь паром и указывая на три двери слева, — В смысле, не слышу заключенных. В этих камерах никого нет, что ли?

Аль-Бабунай насупилась и молчала.

— Окей, сейчас пошлю самых отмороженных игроков перебить твою родню, — пообещал Голдсмит девушке, копаясь в своем смартфоне.

— На дверях оглушение, перманентное, — глухо ответила Аль-Бабунай, — Чтобы заключенные нас не слышали и сами не докучали нам шумом. Через окошки для подачи пищи говорить можно.

— Иди, проверь, кто там, — приказал Голдсмит Андрею.

Андрей прошел к ближайшей камере и отщелкнул окошко. Внутри были только нары и параша, а еще тусклый волшебный огонек под потолком. На нарах сидела одинокая изможденная женщина в сером кафтане, такой же серой юбке и черных леггинсах. На шее у узницы был ошейник, блокирующий магию.

— Ты кто? — спросил Андрей у женщины, — Мы друзья, можем помочь тебе.

— Ты мне не друг, карад, — огрызнулась женщина, — Сними арафатку Ордена, мразь. Убью.

Андрей защелкнул окошко и доложил Голдсмиту:

— Там женщина-риа. Она нам не рада и ненавидит Орден.