Сердце зла

– Расскажи мне все по порядку. Давай подробно о том, как ты снимала порчу с подруги, – голос колдуньи звучал очень взволнованно.

– Я все делала как положено, вот только в конце в зеркале появилось какое-то существо, – всхлипывая, начала говорить я, но тут услышала в коридоре какой-то шум. Может, это папа вернулся из больницы? Да, возле двери в мою комнату раздались шаги. – Папа! Папа, это ты? Как мама? – закричала я. Отец почему-то топтался перед дверью и не входил. Молчание папы я восприняла так: он не решается сказать мне, что случилось самое ужасное. Холодок пробежал по моему подбородку и огромной ледяной глыбой застрял в животе. – Что с мамой? – снова крикнула я.

Вместо ответа из узкой щели под дверью потянулись длинные черные руки с синеватыми бугристыми ногтями.

– А-а-а! – отчаянно завопила я и выронила телефон. Руки стелились по полу, становясь все длиннее и длиннее, словно ленты, которые фокусник тянет из своего цилиндра. – А-а-а! – Я бросилась в сторону. Руки тут же последовали за мной, будто у них были глаза и они могли видеть, куда я отскочила. Я прыгнула с ногами на кровать, надеясь, что руки этого чудовища могут передвигаться только у самого пола, но ошиблась. Когтистые страшные лапы словно черные змеи поднялись вверх и поползли по покрывалу. С громким криком ужаса я перепрыгнула через них на середину комнаты и забралась на стол. Не зная, как спастись от этого существа, я принялась колотить по стенке книгой и звать на помощь в надежде, что кто-нибудь из соседей услышит меня. Но помощи не было. За дверью слышался злорадный смех чудовища.

Руки уже дотянулись до стола и почти касались меня. Не зная, куда деваться, я снова соскочила на пол. Но одна из огромных лап тут же пустилась следом и, вцепившись мне в плечо, не позволила убежать. Другая черная ужасная кисть обхватила мое запястье и сжала его будто стальным обручем. Свободной рукой я схватила со стола учебник и начала колотить им по лапам этого монстра, но мои удары, похоже, ничуть не были страшны для них. Синеватые когти впились мне в кожу и словно высасывали энергию. С каждой минутой сил бороться оставалось все меньше и меньше. Лапы так резко дернули меня вперед, что я упала на пол. Книга отлетела в сторону. Руки начали медленно уползать обратно под дверную щель, волоча меня за собой по ковру. Особо путь они не выбирали, и я наткнулась на бутылку с водой. Схватив ее свободной рукой, я ударила ею по лапам монстрины. Вода в бутылке всколыхнулась от удара, плохо закрученная крышка отлетела, и святая вода выплеснулась на мое плечо, в которое впивалась мерзкая когтистая лапа. В коридоре раздался громкий рык. Хватка мгновенно ослабла. Рука чудовища, беспомощно перебирая пальцами, лежала на полу, другая же с удвоенной силой тянула меня за запястье к двери. Моя рука ужасно болела, пальцы немели. Я выплеснула остатки святой воды на вторую лапу. Снова раздался громкий рык, и чудовище разжало когтистые пальцы. Через мгновение обе черные лапы растворились в воздухе – будто их и не было.

Я попыталась встать, сильная слабость, головокружение и дрожь в ногах не позволили мне подняться. Я опять легла на пол и затылком почувствовала какой-то предмет. Это был телефон. Я попыталась снова позвонить Еремее, но экран был абсолютно пуст, аппарат не хотел включаться. Было ли это вызвано его падением или пролитой на него водой, или монстр заколдовал его, но телефон не подавал признаков жизни. Устало я прижалась щекой к мокрому ковру и закрыла глаза.

Когда я открыла глаза, то увидела, что лежу в своей кровати, кто-то заботливо укрыл меня одеялом. Комната была полна солнечного света, и ничто не говорило о том, что ночью здесь творилось страшное. Учебник, которым я пыталась отбиться, сотовый телефон лежали на столе, пустой бутылки из-под святой воды нигде не было.

«А может, приснилось все?» – мелькнула в голове мысль. Но она тут же исчезла: высвободив руку из-под одеяла, я увидела на своем запястье синеватую полосу.

На кухне раздался грохот, затем послышался папин голос. Он ругался на то, что ручка чайника оказалась горячей.

– Папа, что с мамой? Как она? – вскочила я с кровати и пулей бросилась в кухню.

Папа пересказал мне заключения врачей, которое было мне абсолютно непонятно: «гипертонус матки, подозрение на отслойку плаценты, признаков эклампсии вроде нет» и еще много сложных словосочетаний. Ясно я поняла только одно: мама и малыш живы. Это самое главное.

Папа пытался приготовить нам завтрак и заодно узнать, почему я спала на полу, прижимая к себе пустую бутылку. Я ответила:

– Ждала тебя, ждала, вот и заснула так.

– А почему ждала лежа на полу? Это ведь негигиенично. А что было в той бутылке? Ты, знаешь, многие напитки вредны для твоего растущего организма, – с умным видом говорил отец, разбивая яйца на сковородку.

В прихожей зазвонил телефон, и я, не дослушав умных речей отца, пошла туда. Сняв трубку, я услышала голос Еремеи:

– Ира, что там у тебя случилось? Я услышала твой крик, а потом связь оборвалась? Я перезванивала, но соединения не было. Все в порядке?