Сердце Зверя (СИ)

Вот поэтому такие, как он, Джирайя, и пытались убедить общество и Гильдию, что проще всего выйти из ситуации бескровно – договоренностями и взаимными уступками, чтобы оборотни перестали быть объектами охоты. И, как следствие, сами выбирали, с кем им строить пару.

Джирайя водрузил оборотню на колени тарелку и, придвинув к нему стакан с водой, сел обратно за ноутбук.

- Извини, что все холодное, спальня не слишком располагает к готовке, - мельком заметил он, вновь углубляясь в свои бумажки. – Я Джирайя, кстати.

Оборотень промолчал, но от еды не отказался. Если уж он планировал хоть как-нибудь сбежать или вырваться, подкрепиться ему не мешало.

Отставив в сторону пустую тарелку вместе со стаканом, омега в упор уставился на него. Джирайя, выдержав пару минут такой «глазной» атаки, повернулся к нему, вопросительно приподняв бровь.

- Это ты тот псих, который бегает с криками: «свободу диким»? – спросил наконец оборотень.

Джирайя поперхнулся.

- Я не псих, - оскорбился он. – И вот увидишь, скоро эти идиоты и сами поймут, что лучше поддерживать с омегами хорошие отношения, чем воевать. Гринда же решилась, - добавил Джирайя, стараясь не обращать внимания на ехидное выражение лица оборотня.

М-да, раз уж даже дикие не верят в эту утопию, что говорить об альфах и бетах? Впрочем, кое-каких результатов они все же добились. Гринда действительно признала правоту общественников, раз открыла город для всех оборотней округи. Гильдия, правда, даже это ограничила, но по сравнению с прошлым, это – крупный прорыв.

- Ну-ну, - хмыкнул омега, свободной рукой прочесывая спутавшиеся длинные волосы.

Он хорошо помнил истории про пару десятков человек, которые бегали повсюду, убеждая то Гильдию, то жителей городов, что бесчеловечно объявлять охоту на оборотней и что Гильдия должна заниматься совсем другим, уничтожая лишь тех, кто не гнушался убийствами. Не все оборотни ждали полнолуний, специально приближаясь к населенным пунктам, чтобы потом разодрать жителей на кусочки. Многие и рады были бы уйти в Гринду, но город был закрыт для чужаков.

Что ж, кажется, ему даже в пару добрая Гильдия подсунула странного типа. С другой стороны, уж лучше такой альфа, чем кто-то из тех, кто сидел сейчас внизу перед телевизором.

- Орочимару, - наконец неохотно буркнул он.

***

Джирайя мягко погладил Орочимару по волосам, привычно прочесывая быстро путавшиеся пряди пальцами. Тот в свою очередь, продев пальцы в шлевки на джинсах, нервно перекатился с пятки на носок.

Дом, в который они приехали пару часов назад, казалось, зловеще нависал над ними всем, чем можно – потолком, шкафами, крышей. Впрочем, последние месяцы и вовсе смешались в один комок нервов.

- Расслабься, - ворчливо попросил Джирайя, садясь на диван в небольшой гостиной. – Все же в порядке.

Орочимару нервно огляделся и, все еще не до конца успокоенный, сел рядом с ним. Его терзало нехорошее предчувствие.

Джирайя со своими публичными выступлениями в защиту прав диких нажил себе столько врагов в Гильдии, что их и пересчитать было бы сложно.

Учитывая, что Джирайя и сам был охотником (которого, впрочем, по понятным причинам никуда не отправляли, потому что он бы запорол все миссии своим гуманизмом), семья которого при жизни была достаточно известна, к нему прислушивались.

Собственно, Джирайя считался лидером оппозиции. И кое-чего за прошедшие годы он добился – например, сокращения финансирования Гильдии, раз уж рассматриваются предложения решать все мирным путем. А раз мирным путем, бюджет на оружие и все прочее в том же духе опять-таки сокращается.

Орочимару, несмотря на то, что посыл Джирайи был крайне положительным и вообще полезным, его деятельности, особенно в последнее время, не одобрял. Те, кто слишком много говорит и добивается в этом результатов, долго не живут. И Орочимару банально боялся, не стыдясь себе в этом признаться.

- Может, прогуляешься? Вечер как раз, ты же любишь, - предложил ему Джирайя, утомившись, видимо, смотреть на его напряженное лицо.

Орочимару оглянулся на него с нечитаемым выражением лица. Наконец, он кивнул и, поцеловав Джирайю на прощание, поднялся.

- Я недолго, - пообещал он.

Наверное, ему и правда нужно расслабиться. Благо, Джирайя выбрал дом для временного проживания у самого леса. Всего несколько шагов – и он уже в привычных спокойных объятиях вечно молодого леса.

На пороге дома он остановился и помялся, привычно дергая за шлевки джинсов. Он уже открыл было рот, чтобы сказать, но Джирайя, следивший за ним, его опередил:

- Я тоже тебя люблю.

Орочимару с еле заметной улыбкой фыркнул и шагнул за дверь.

Он вернулся через час. Короткая пробежка по лесу выветрила из него нервное напряжение последних недель и, подходя к дому, Орочимару чувствовал себя почти нормально.

Почти – потому что через мгновение в теле вспыхнула такая дикая невыносимая боль, что хотелось умереть, лишь бы ее не чувствовать.

Привалившись к стене, Орочимару с трудом выдохнул воздух казалось бы каменными легкими и заглянул в светлый прямоугольник окна, пытаясь слезящимися от боли глазами рассмотреть, что происходит.