Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал

– Тебе нужно отдохнуть, – решила Катарина. – Дай слово, что отложишь все дела и пойдешь спать.

– Я как раз об этом думал. Катари, если тебе скажут, что я люблю куртизанку, то это правда.

– Мне уже сказали. – Она улыбнулась, но в обведенных голубоватыми кругами глазах была грусть. – Я ведь снова живу среди женщин. Дженнифер считает баронессу Капуль-Гизайль отродьем Леворукого, но я принесла больше зла.

– Ты и зло? – Робер мог только расхохотаться. – Катари, я на самом деле люблю Марианну.

– Тогда я хочу ее видеть.

– Где?! – Сестра не переставала потрясать. – Ты же не хочешь сказать…

– Я не в том положении, чтобы выезжать. – Катари или не поняла его вопля, или, вернее, поняла слишком хорошо. – Пусть придет на утренний прием, а своим дамам я объясню, что… дружба с Марселем Валме и другими достойными кавалерами еще не превратила в чудовище ни одну… титулованную особу.

– Ваше величество, к вам герцог Окделл. – Если б в садик вышла Дженнифер Рокслей, Робер не выдержал бы и хихикнул, но это была теща бедняги Лаптона.

– Я устала, Одетта, – лицо Катари стало беспомощным. – Робер, как ты думаешь, это важно?

– Вряд ли, – честно сказал Эпинэ. – Но ведь ты дала аудиенцию графу Литенкетте…

– Эрвин уезжал. – Светлые глаза смотрели в такое же небо. – Я надеялась, что он возвращается в Ноймар, и хотела передать с ним письмо. Странно, я почти не вспоминала о Жермоне, а теперь просто места себе не нахожу. Пишу, пишу, пишу, а письма словно в Закат летят. Неужели он так и не простит?

– Просто граф Ариго занят, – утешил Эпинэ. – Я был такой же свиньей. Жозина ждала писем, а я, видите ли, воевал.

Глава 4 Оллария Хербсте. Печальный язык 400 год К.С. 19-й день Весенних Волн

1

В форт Жермон возвратился в задумчивости, из которой господина генерала вывел Рёдер. Мундир коменданта был изрядно перемазан известковой пылью – похоже, полковник проводил очередную ревизию пробоин.

– Во время вашего отсутствия, – отрапортовал явно довольный жизнью полковник, – во вверенном мне форте ничего существенного не произошло. Потерь нет. Около часа назад дриксы прекратили обстрел. Привожу в порядок стены.

– А не торопитесь? – Ариго с сомнением глянул на зависшее над рощей солнце. – «Гуси» как прекратили, так и начнут. Они – народ обязательный.

– Не начнут. У них орудие не выдержало. То ли банили плохо, то ли еще что. От нас не понять, но грохнуло, не приведи Создатель, а уж суеты… Горело что-то, пострадавших таскали, начальство аж с двух сторон прискакало. Эта пушка больше не стреляла, остальные дали по паре выстрелов и заткнулись. Видимо, испугались, чистятся теперь.

– Отлично. Будем слушать птичек. – Дались ему сегодня эти птички! – Как ваши стены?

– Держатся.

– Давайте поглядим.

Со стенами было не так уж и плохо, хотя в паре мест зияли приличные бреши. Солдаты споро закладывали их турами и мешками с землей и песком. Птичек слышно не было, зато лягушки вопили вовсю. Уютно пахло дымком. Не пороховой кислятиной, а мирной домашней горечью, обещавшей отдых и обед, то есть, конечно же, ужин. День почти кончился, солнце уже цеплялось за верхние ветки, и смотреть на него было совсем не больно.

– Будет ветер, – решил генерал, отпуская рвавшегося к своим стенам полковника. Тот издал согласный звук и порысил к подносчикам.

Посыпались мелкие камешки, в траве кто-то недовольно прошуршал. Еж… Поселился в тихом местечке, возможно, даже женился, и тут приперлись двуногие и все испортили. Ариго усмехнулся и топнул ногой. Еж прекратил движение и умело осуществил предусмотренный на случай внезапного нападения маневр – свернулся в шар. Застигнутой на марше армии так не суметь. Генерал тронул занявшее круговую оборону существо носком сапога и медленно пошел вниз по склону.

Готовность дриксов при первых же признаках опасности отказаться от переправы была понятна, но зачем при эдакой осторожности гнать через реку два батальона? И что «гуси» собираются делать завтра? Послезавтра? Жермон пытался разобраться в чужих замыслах и не мог. Дриксенский командующий начинал предсказуемо и грубо, но при малейшем сопротивлении сдавал назад. При этом сил за рекой хватало, чтобы в пару недель разбить форт с его не дающей навести мост артиллерией, отогнать талигойцев от берега и устроить наконец переправу, хотя чем это все закончится – неизвестно. На талигойском берегу шансы будут практически равны, только собираются ли «гости» терять эту пару недель, и нужен ли им Печальный язык вообще?