Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб

– Приветствую, сударь. Помнится, в прошлый раз вы пели другую песню.

Фельпец. Имя выпало из памяти, но на фляжке у абордажника по-прежнему были розы. Они и стали поводом для разговора. Розы и романс, который орал Валме. Вот так и понимаешь, что обзавелся новой привычкой.

– Я не так часто воюю, чтобы повторяться.

– По вас не скажешь. Будь вы моим подчиненным, я бы выбранил вас за излишнее молодечество. Себя надо беречь.

– Валмонам не грозит ничего, кроме подагры.

Было б неплохо больше никуда не карабкаться, тем более стены города еще выше этих. В море – вода, на суше – темнота, тоже приятного мало. И хорошо бы Эмиль справился без личного участия Первого маршала и его офицера по особым поручениям. Чтобы не пришлось отвлекаться на разные мелочи, вроде этой груды земли и тесаного камня. И чтоб над покойниками никто не молчал. Над своими покойниками.

– Монсеньор, – доложил щекастый теньент, – пленные по вашему приказанию собраны.

– Пойдемте, господа. – Рокэ вроде бы и оторвался от своих размышлений, и все равно с ним было что-то не так. Еще более не так, чем всегда. – Эмиль, готовь саперов.

Пленные виконту были без надобности, но он пошел. Поздоровался с откуда-то взявшимся Савиньяком, молча кивнул Хуану. Тот не понял или понял не так, посторонился, пропуская к соберано. Темная шеренга в тумане казалась бесконечной. Умеют же люди сдаваться! Савиньяк вскинул брови. Рокэ все с тем же непонятным выражением повернулся к бордонам. Стереть с лица и рук кровь он не удосужился.

– Офицеры есть? Если попались, давайте сюда.

– Есть, – откликнулся хромой теньент. – Полковник, что всем у них командовал, убит. Жив старший артиллерист, капитан. Еще есть теньент, из ополчения, но раненый.

– Хорошо. Так, вот этот и этот…

Они быстро шли вдоль неровного строя. Рокэ выбирал, они с Эмилем смотрели. Чем отобранные были лучше или хуже других, понять было сложно. Люди как люди, только полуодетые и хмурые, так ведь утро же! Утром только чудища радуются.

– Повезло вам, господа, или нет, покажет будущее. Сейчас вы вернетесь в город и передадите Совету дожей следующее: Первый маршал Талига герцог Алва предлагает решить спорные вопросы, не доводя дело до общего штурма и большого кровопролития. Чем упорней будет сопротивление, тем меньше останется от города, когда он будет взят, а он будет взят, это я вам обещаю. Самые хитрые могут попробовать уйти морем, но попадут либо на дно, либо на Межевые острова. Это я вам тоже обещаю. На размышление – день, после заката о переговорах можно забыть. Все. Теньент, выделите людей, пусть проводят этих господ, остальных – в лагерь.

Вот так. Коротко, ясно и никаких дидерихов. Никакой игры, зато страшно, как в Нохе, когда убивали Ариго и Килеана. Дело не в словах, дело во взгляде и в том, что у Бордона один выход: сдаться. Только сумеет ли капитан-артиллерист объяснить своим дожам, что заката лучше не ждать?

Туман малость поредел. Бывшие защитники равелина, встрепанные, окровавленные, изрядно ошеломленные, тем не менее довольно шустро потопали к талигойским позициям, подгоняемые возгласами и, изредка, тычками. Двор заполонили люди в желтых саперских куртках, но стены чинить никто и не думал, наоборот.

Все, что мог сделать Марсель, – это предложить Рокэ платок; тот взял, вытер лицо. Саперы с помощью солдат вовсю трудились, увеличивая дыры и копая ямы. Бочки, которые притащили люди Эмиля, много бочек, отнюдь не казались винными. Зачем тащить сюда столько бочек, в которых даже «граф Ченизу» опознал бы порох, если только не…

– Рокэ, мы собираемся все это разрушить? Взорвать?

– Именно. Внутренняя часть равелина находится под перекрестным обстрелом с двух бастионов, бордонские пушки тут все разнесут уже к середине дня. Лучше это сделать самим, так будет полезней.

– Опять фейерверк? Скоро? Умыться я хотя бы успею? И перекусить…

– Успеешь. Ты видел, как погиб Антонио?

– Да. Он то ли споткнулся, то ли нарочно… Я так и не разобрал.

– Я тоже.

Глава 4 Талиг. Надорский тракт. Восточная Гаунау 400 год К.С. 14—15-й день Весенних Молний

1

Кони и люди по-прежнему были спокойны. Северяне Блора и ноймары ели, спали, поднимались, садились в седла и ехали дальше. Навстречу чему-то чудовищному. Ричард тоже ехал. Впереди своего отряда на ничего не замечающей Соне. Юноша знал, что правильнее всего вернуться в столицу, но при ноймарах и из-за ноймара это исключалось. Если Литенкетте отправится дальше один и сгинет в Надорах, обвинят того, кто бросил его на произвол судьбы. Если неведомая опасность стережет Окделла, и только Окделла, разумнее путешествовать во главе большого отряда. Если же медлительный, неотступный взгляд порожден измученным потерями и предательствами воображением, отступить – не только превратить себя в посмешище, но и лишиться собственного уважения.