СЕРДЦЕ ЗВЕРЯ Том 2 ШАР СУДЕБ

Еще один наклон головы; маленькая лошадь, несущая большого человека, идет рядом с чалым. «Секира»… Кажется, это вроде талигойской «Охоты», придворным ее не получить, да и лицо у полковника совсем не придворное. Не из-за пересекающего щеку шрама, просто во дворцах таких лиц не найдешь, это Давенпорт понял еще в Олларии. Другое дело, что Савиньяки и Алва успешны и на паркете, и под пулями, такие, как этот Лауэншельд, - только в армии. В боевой армии, не в гвардии…

Тихо. Талигойцы молчат, не слышно даже драгуна - в присутствии монументального «медведя» стало как-то не до болтовни. Парламентер тоже ни единым намеком не выдает желания поговорить, потом замечает в придорожном кустарнике мундиры: Уилер с безопасного расстояния наблюдает за егерями и парламентерами. Он «фуль-гат», он должен.

- Я же говорил, - ворчит полковник. - С нашей стороны никакого предательства не будет. Но ваша осторожность понятна, я бы поступил так же.

И снова - лесная дорога и сонная одурь, что никак не желает проходить. Сон… Он сменил ярость и страх, горы отсыпаются, как отсыпаются солдаты после битвы, а крестьяне - после работы. На обочинах цветет ежевика, тянет колючие плети к тропе. Птицы спокойны, как и насекомые. Можно отдыхать.

- Капитан Давенпорт, я правильно понимаю, что вижу вашего командующего?

- Да. - С маршалом только Сэц-Алан, словно они не во вражеской стране, а на прогулке в Тарнике. Серый в яблоках Грато горделиво несет безупречного всадника. Кто-то все же озаботился послать гонца. Шлянгер или Уилер? А ты хорош - проспать всю дорогу, забыв о приказе!

Савиньяк небрежным и каким-то непривычным движением отпустил адъютанта и двинулся дальше один. Он был при всех регалиях, но почему-то без шляпы. Легкий ветер отбрасывал белокурые волосы назад, открывая правильное худое лицо. Чарльз покосился на гаунау. Тот, разумеется, и бровью не повел, но что-то неуловимо изменилось. Полковнику было не по себе, это чувствовалось, хотя внятно объяснить, в чем дело, Давенпорт не смог бы.

Чарльз со Шлянгером разом натянули поводья, но посланник был поручен Давенпорту.

- Господин фок Лауэншельд, командующий вас ждет. Заминка, мгновенная, но заминка, затем горная лошадка двигается с места. Полковник скалой высится в седле, он напряжен до предела, а Грато уже замер перед перечеркнувшей тропинку тенью. Пара мгновений, и Лауэншельд остановил лошадь у той же темной полосы. Савиньяк резко и красиво вскинул голову, и Давенпорт вдруг вспомнил, что Леворукий у гаунау черноглаз. Маршал появился перед парламентером с непокрытой головой не случайно: это было даже не намеком - предупреждением. Иначе Проэмперадор Севера отослал бы Сэц-Алана правой рукой.

Глава 5 ТАЛИГ. ОЛЛАРИЯ

400 год К. С. 22-й день Весенних Молний

1

Эпинэ растерянно поднялся, приветствуя стройную даму средних лет в богатом дорожном платье. Он совсем забыл о графине Савиньяк, а та взяла и приехала. Подруга Жозины, которую он в последний раз видел перед Лаик…

- Сударыня, - с чего начать, Робер не представлял, - сударыня… Не бойтесь! Это Клем… моя крыса. Он ручной, я сейчас его уберу.

- Спасибо. Это необязательно. - Графиня сощурилась на попиравшего кипы прошений Клемента. - Я не раз имела дело с говорящими крысами, молчаливую как-нибудь переживу. Только не позволяй ей на меня залезать, я все-таки дама.

- Клемент первым не полезет. - На всякий случай Робер сгреб его крысейшество со стола и сунул за пазуху. - Не знаю, знаете ли вы… То есть сказали ли вам…

- Я видела траурные знамена. Теньент у заставы объяснил, что Катарина Ариго вчера умерла родами. Я велела сразу ехать к тебе. Сейчас не до этикета, вернее, не до этикета между нами. Ничего, если я не прижимаю тебя к груди? В последнее время я, как ты, без сомнения, слышал, не слишком женственна. И, с твоего разрешения, я сяду.

- Простите! - Тетка Маран и в самом деле сетовала, что графиня Савиньяк после смерти мужа стала груба и неженственна. Жозина пыталась защищать подругу, но мама никогда не умела спорить, зато Арлетта умела. «Эта маленькая Рафиано», - говорил дед и выходил к ней только в парадном мундире…

- Слишком дорого. Я о ценах на муку. - Гостья, все так же щурясь, разглядывала верхнюю из лежавших на столе бумаг. Вот теперь Робер вспомнил ее по-настоящему. Арлетта всех ставила в тупик, даже деда, который пытался ее не любить. - Чем я могу тебе помочь? Послы? Негоцианты? Письма?

- Послы. - Клемент рвался на волю, пришлось легонько щелкнуть по любопытному носу. Нос обиделся и исчез. - Я не дипломат. То есть я и не все остальное, в лучшем случае - полковник, но с военными я хотя бы разговаривать могу.

- Когда эта свора начнет соболезновать?

- Сегодня. В шесть часов пополудни… Но вы не в трауре.

- Мне есть в чем выйти, - отмахнулась женщина. - Фердинанд Оллар в последний раз позаботился о своих подданных. Даже герцогини не шьют двух больших траурных туалетов в одну весну. Не возражаешь, если я переоденусь в твоем особняке? На площадь Оленя мне уже не успеть.