Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 5

Давенпорт взялся за пестрый чехол. Однажды он с герцогом уже пил, но та кружка всего-навсего знаменовала окончательное вступление в адъютантскую должность, сейчас же, по всему, намечался один из разговоров по душам, которыми был знаменит Большой Руди. Порой Чарльз воображал себя его участником, но выдумать подходящий повод не получалось, и призрачная беседа дальше приказа разлить глинтвейн не заходила.

– Ну, – Ноймаринен приподнял кружку, – будем живы! Что тебе в глаза бросилось? Было такое?

– Пожалуй… Удивило, что обошлось без зевак.

– Потому что я велел запереть двери, – Рудольф с удовольствием отхлебнул, и Чарльз последовал его примеру. Отчего-то вспомнились офицерские посиделки, на которых негаданно объявился Проэмперадор… Хоть бы уж и сам вернулся, и других выдернул! – Что скажешь о младшем Савиньяке?

– Ну… Ведет себя как боевой офицер, и, насколько мне известно, он в самом деле хороший военный.

– Насколько известно мне, тоже. А Придд?

– Всегда таким был, но воюет…

– Как полковник, тьфу ты, уже бригадир Зараза воюет, не секрет, только хороших вояк у нас ложкой греби… Ты от вчерашнего праздничка отвертелся, но больше я тебе такого не позволю. Именно потому, что тебе во дворцах тошно. Алва с Савиньяком, старшим, нужны за Кольцом Эрнани, Ариго с Эмилем – на Хербсте, Придд – в Марагоне, Людвиг… маркиз Ноймар – на перевалах. Горники с эйнрехтцами, похоже, рассорились и повернули в Торку, но это теперь не моя забота. Моя забота не дать устроить сильвестрову Олларию здесь, и я не дам!

Ноймаринен субординации за столом не терпел. Если герцог начинал разговор, следовало отвечать, иначе можно было вылететь к кошачьей матери, но Чарльз спросил не поэтому.

– Монсеньор, – колючее слово так и норовило застрять в глотке, но Давенпорт его вытолкнул, – разве такое возможно? Ракан взял Олларию из-за предательства Рокслеев, а те предали, потому что решили перебежать, как им думалось, к победителю. Летний мятеж устроили бесноватые, гарнизон и герцог Эпинэ оказались к этому не готовы, но сейчас же все не так! Врагов, внешних врагов, которые кому-то покажутся сильней… герцога Алвы, у нас больше нет, а бесноватых передавили. Пусть не всех, но в Старой Придде чисто, иначе бы рэй Кальперадо их взбеленил.

– Кто бы спорил, – Ноймаринен отхлебнул глинтвейна. – Успей Алва вовремя, Рокслеи бы решились?

– Нет! – выпалил Чарльз, но собеседнику этого было явно мало, и капитан добавил: – Я видел, как Ворон в Октавианскую ночь явился в казармы… Потом мы проутюжили город.

– Давить мятежи он умеет, – герцог отодвинул кружку и, кряхтя, поднялся. – Ты прав, мерзавцы сейчас и пикнуть не смеют, но они отсидятся в тине и возьмутся за старое! Скверна таким без надобности, и на живца их не поймать, только на слабость. На войне человека понять просто, только воевать должны лучшие из тех, кто для этого годится. Такие у нас, хвала Создателю, есть, а наше дело им не только фураж и порох доставлять, но и спину прикрывать. От Рокслеев с Колиньярами, как бы они хвостами ни виляли.

– Монсеньор, – Большой Руди, спасибо ему, говорит с тобой, а не с ему одному видимыми кошками, – вы опасаетесь заговора? Но чьего?

– Тех, кто копошится вокруг Карла, но не сейчас. Талиг здорово тряхануло, гнилье осыпалось… Чтобы источить новый ствол, древоточцам нужно время и покой, так вот не дам я им этого! Ты видел, во что оно выливается, поэтому на войну я тебя не отпущу, как бы ты туда ни рвался. Понял?

А что тут не понять? Командиров рот у Ариго завались, а взгляд Фердинанда капитан Давенпорт умирать станет, не забудет. И поэтому выстрелит снова, без колебаний.

– Да, монсеньор, я понял.

2

При виде гостя герцогиня улыбнулась и протянула на этот раз обе руки.

– Ты точен, – одобрила она, – но почему опять в военном?

– Сударыня, – не стал темнить Эпинэ, – у меня ничего фамильного нет, мундир и тот мне Эмиль одолжил. Я же не знал…

– Что тебе предстоит сопровождать принцессу во время большого выхода? Это вытекает из твоего происхождения и положения. Октавия – милая девочка и обещает стать настоящей красавицей, но еще лет пять твое сердце будет в безопасности.

– Спасибо, сударыня.

– За что? – удивилась хозяйка. – Когда-нибудь ты поблагодаришь Карла. Надеюсь, хотя бы он исправит то, что моя мать не успела, а брат не мог, хотя что он, бедный, мог?

– Мне очень жаль…

– Мне тоже, но остальных все устраивало, а некоторых и сейчас устраивает. – Белая рука дернула шнур звонка. – То, что Алва и Ноймаринены на особом счету, понятно и разумно. Я готова согласиться и со статусом дома Салина, но Эпинэ для Талига всегда значили больше Савиньяков и Валмонов. Я бы не удивлялась, если бы Иноходцев оттеснили от трона за выказанную твоим дедом верность законному регенту, такое случается и будет случаться впредь, но олень после ворона и волка шел всегда. Почему? Я этого объяснить не могу.

– Я об этом не думал.

– Об этом не думал даже Анри-Гийом. Эпинэ не выискивают, на что бы обидеться, а встают на сторону справедливости и чести, не ожидая благодарности. Вот ее и получают… другие.