Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть третья

Рука спокойно легла на рукоять кинжала – здесь оружие бесполезно, а на дымных дорогах? Если ветер пахнет кровью, значит, ее можно пролить! Отчего-то вспомнился святой Адриан, то есть Чезаре Марикьяре. Отчего-то? Адриан исчез, просто исчез для оставшихся, ты тоже можешь исчезнуть.

При регенте Ноймаринене рисковать собой можно лишь в крайнем случае, при регенте Алва проэмперадоры и маршалы, если дело того стоит, могут и умереть, хотя шаг в неизвестность еще не смерть. Нужно решать, причем быстро! Ты нужен здесь, тебя ждут. Ты должен знать, а те, кто ждет, должны жить!

Древний черный взгляд стал злей и безнадежней, туман рассыпался то ли снегом, то ли пеплом, в котором что-то еще светилось. Он может успеть, он должен успеть… Он успел.

Глава 6 Талиг. Акона Талиг. Лаик 400-й год К.С. 12-й день Осенних Молний

1

Летом «выехать под утро» означает встретить в начале дороги юное солнце, зимой свечи зажигают задолго до рассвета. Мэллит не могла знать, когда первородный Валентин поставит ногу в стремя, но сейчас полковник еще был в городе, и гоганни решилась прийти, спросить и сказать.

Девушка тепло и достойно оделась, повязала зеленую ленту из Франциск-Вельде и выглянула из своей комнаты – она не хотела лгать подруге, а объяснять пришлось бы слишком многое; это бы принесло боль обеим и украло время. За дверью стояла темная тишина, ее не нарушал даже кот, лишь внизу слышались приглушенные голоса. Мэллит мгновенье помедлила и быстро спустилась к вновь охраняемой двери. Ей повезло – воин Герхард как раз наставлял ночного стража, чьи глаза были смышлеными, а нос – кривым.

– Я должна видеть полковника Придда, – девушка задрала голову, ловя взгляд названного Герхардом. – Это важней важного и неотложней срочного.

Огромный не удивился, он много лет служил Повелевающим Волнами и привык к странному.

– Вашим ходом не меньше получаса, – предупредил он, – а ночь морозная.

– Я не устану, – заверила гоганни, – и не замерзну.

– Как скажете, барышня. Август, снимешь железяки, когда я тебе отвечу и открою замок ключом.

Герхард взял пистолеты и сам подал ничтожной плащ, лишь тогда страж Август отодвинул засов и снял крюк и цепь. Холод пах дымом множества печей, а прояснившееся небо радовало звездами. В Агарисе Мэллит не понимала зиму, здесь она полюбила серебро и тьму.

– Обопритесь на меня, под снегом может быть лед.

– Я благодарна.

Вдвоем они шли улицами, сперва тихими, затем полными воинской суеты. Лицо обжигал мороз, а сердце – два страха, и первый боялся второго. Если первородный Валентин скажет о неизбежном, боль опередит саму потерю. Разум призывал предпочесть надежду, но гоганни не повернула, хотя дважды была к этому близка.

– Монсеньор квартирует здесь, – сказал спутник и замолчал. Роскошная бы напомнила, что у полковника Придда мало времени и очень много дел, но Мэллит это знала и так.

– Я скажу главное, – пообещала девушка, – и мы сразу уйдем.

Возле открытых ворот стояли лошади с поседевшими от инея мордами, и одна из них была бы под стать Герхарду. Мэллит вспомнила, как брат Селины хвалил маленького капрала, который ездит на большой серой как мышь кобыле и все замечает. Если остроглазого посылают с «лиловыми», поход будет нелегким. Нога Мэллит заскользила по скрытому льду, но не слишком, девушка бы не упала, даже не поддержи ее спутник. В Талиге боятся споткнуться перед важным, а для правнуков Кабиоховых, пошатнувшись, удержаться на ногах – лучшая из примет: не упавший на дороге устоит и на путях судеб.

– Барышня, – окликнул Герхард, – нам сюда.

Они обогнули две не до конца загруженные телеги, за которыми горели дающие свет костры и работали воины. Здесь каждый знал свое дело и занимался им, так было заведено и на отцовских кухнях, а нареченный Куртом говорил: когда есть порядок, двое сделают больше четверых. Это казалось верным, но как быть с тем, что можно сделать, лишь отказавшись от правил и забыв о лучших советах? Девушка думала об этом, когда из-за росших у крыльца кустов быстро вышел молодой кавалерист. Света хватало, и гоганни узнала теньента Арно. Младший из рода Савиньяк походил на брата, как трава походит на дерево, кот на леопарда и костер на пожар, его лицо будило сразу и память о счастье, и страх потери.

– Виконт! – офицер, крепкий, будто корень сельдерея, крикнул что-то странное про дорогу и перины. В ответ Арно махнул рукой и весело засмеялся, значит, весть, что привела сюда ничтожную, его миновала. Девушка как могла низко опустила капюшон, но радостный смотрел прямо перед собой и торопился.

– Сюда, сударыня, – повторил спутник, и они вошли в бурую дверь. Караульные даже не шевельнулись, но это не было небреженьем – первородный доверял большому Герхарду.

– Где? – коротко спросил великан, и ему ответили про хозяйскую гостиную и что-то еще: слова «падеборн» Мэллит пока не знала.