Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти

К Леворукому предчувствия и сомнения, к Савиньяку с его улыбкой и красным камзолом! Дело драгунского офицера не судьбы кампании и не ловля кошек под кроватью, а рота! И в этой роте, между прочим, одиннадцать лошадей нуждаются в перековке. Если в скором времени не добраться до кузнеца, возникнут настоящие, а не придуманные сложности. Да, именно так! Делай то, без чего не обойтись, и не забивай голову всякой дурью. Придд так и поступает. Решил отступиться от Фердинанда — отступился. Решил отбить Алву — отбил.

— О, — обрадовал Бертольд, — вот и они! Гирке с Приддом. И какие-то бергеры еще.

Между вторым и третьим эскадронами под полковым знаменем ехала группа офицеров, и знакомое, ничуть не ставшее за год оживленнее лицо уже было перед глазами.

Сообразить, как себя вести с бывшим рокслеевским оруженосцем, Чарльз не успел. Валентин, не меняя выражения, наклонил голову и поднес руку к шляпе, а потом что-то сказал сопровождавшим его парням. Те разулыбались и немедленно повторили приветствие. Что оставалось делать — Давенпорт ответил тем же и послал коня навстречу.

— Добрый день, Чарльз, — Придд заговорил первым, давая понять, что встречаются не полковник с капитаном и не герцог с виконтом, а двое старых знакомых. И ведь в самом деле...

— Добрый день... Валентин. — Ну и о чем с ним говорить? Не об ивах же! — Возвращаюсь из поиска.

— Я так и понял. Разрешите вам представить моих друзей по Лаик. Бароны Катершванц. Норберт и Йоганн.

— Мы слышали про ваши знаменитые дела, — здоровенный белокурый бергер протянул руку. — Это был очень хороший выстрел и отличный прыжок.

— Йоганн!

— Мне кажется, вашим людям лучше присоединиться к нам, — невозмутимо предложил Валентин, — по крайней мере до привала. Дорога узкая, авангард идет очень плотно и спешит.

— Где генерал Ариго и Лецке? — Спрут говорит дело, и к кошкам прошлую осень. Сейчас лето. И война.

— Командующий идет вместе с бергерами следом за нами, — объяснил ставший за год полковником оруженосец, — Лецке — замыкающий. Вы к нему не пробьетесь, разве что свернете в поле и подождете, пока освободится дорога.

— Моя рота пойдет с вами, — решил Чарльз, — а я доложу генералу.

— Очень хорошо. Встраивайтесь между первым и вторым эскадронами. Само собой, Чарльз, я буду рад видеть вас у себя в любое удобное вам время.

— Мы тоже будем очень рады, — жизнерадостно заверил все тот же бергер. — Мы очень хотим много слушать про Гаунау.

4

Бонифаций мрачно жевал мясо, он явно не чувствовал вкуса. Марсель отлично помнил этот раздраженно-усталый взгляд по собственному родителю, и означал он всегда одно — размолвку с матерью. Потом размолвки прекратились вместе с разговорами, но у его преосвященства все только начиналось. Крепился, крепился, один раз не выдержал — женился — и на тебе! Марсель ловко бросил шляпу на вполне цивилизованный стульчик и жизнерадостно спросил:

— Украли?

— Сложный вопрос, — груда костей перед Рокэ убедительно свидетельствовала о преимуществах холостяцкой жизни. — Если под кражей подразумевать тайное присвоение того, что тебе изначально не принадлежит, то кража, несомненно, имеет место. Если же исходить из кодекса Франциска, то кража признается таковой лишь после жалобы владельца похищенного или же свидетельства заслуживающего доверия очевидца.

— Тогда мы пропали, — Марсель поискал глазами вилку, не нашел и обошелся без нее. — Губернатор не может быть владельцем, а мы не внушаем «павлинам» никакого доверия.

— Главное, чтоб ты его внушил Баате.

— Я старался. Казар собирается отлучиться на два дня, так как не может отдавать приказы своим казаронам, находясь на чужой земле. Он вернется и расскажет, как устроил нашего с Мэгнусом пленника. Ваше преосвященство, вам налить?

— Налей, сын мой, — протянул кружку епископ. — Налей, и я выпью, дабы укрепить дух свой и воспарить над горестями земными и превратностями судеб.

— Марсель, — распорядился Алва, — его преосвященство сегодня пьет только розовую воду. Она в кувшине справа.

— Это же для рук, — не понял Валме.

— В данном случае пить следует именно ее, хотя нарианский лист помог бы лучше. Бонифаций, такой кардинал нам не нужен, и очень сомневаюсь, что такой муж нужен хоть какой-нибудь жене. Есть державы, которые выигрывают войны, переживают годы тощие и издыхают в тучные, извольте не уподобляться. Вы блестяще женились, не портите впечатления. Как только Баата уберется предавать, мы устроим пирушку и пригласим дам. Веселье я вам обещаю, а сейчас извольте доесть эту лопатку и марш к Дьегаррону.

— Зачем?

— Откуда я знаю, но здесь вам в таком виде не место. Вы порочите олларианство и вызываете отвращение.

— Вот он, — пожаловался епископ, — муж жестоковыйный, что гонит меня, как пса шелудивого, как кур из чертогов, как саранчу с полей, и поделом! Не выдержал я ниспосланного мне испытания...

— Это я сейчас не выдержу, — пообещал Алва. — Я за все время в Нохе не испытывал такого отвращения к Создателю и пастырям Его. Еще немного, и мы с виконтом уверуем в пользу целибата! Ваше преосвященство, вы способны соображать?