Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти

Смертоносные, верно направленные чугунные шары весело прыгали по земле, пробивая в наступавших шеренгах кровавые просеки. «Гуси», смыкая ряды, продолжали атаку, но ядра сыпались слишком часто. Красные и синие волны заколебались, замедлили движение и, к удивлению виконта, повернули, даже до столкновения не дошло. Надо же, какие скромные! Но это в центре... На обоих флангах наступление продолжалось. Дриксы приблизились к подножию курганов на дистанцию мушкетного выстрела, и к басовитым ударам пушек прибавился треск ружейной пальбы. Выстроившиеся на склонах талигойские мушкетеры ответили.

Обе стороны поддерживали дружный огонь, пространство перед курганами все сильней заволакивало дымом. Меньшая численность талигойцев искупалась более выгодным положением. Потери не смущали ни одну из сторон, уступать никто не собирался. Конец равновесию положил все тот же Вейзель. Стоило «крашеным» в центре сыграть отход, расчеты орудий, и до того носившиеся как посоленные, облепили лафеты и с помощью приданных в помощь солдат принялись разворачивать свои пушки в сторону флангов.

Хитрый Вейзель, расположив главную батарею не прямой линией, а тупым углом в сторону неприятеля, изрядно облегчил перенос огня. Не прошло и десяти минут, как десяток тяжелых орудий — вся правая половина Маршальской — поддержали своим огнем Давенпорта. Еще пара минут — и помощь получил Маллэ. Чугунные доводы подействовали. «Крашеные» начали хоть и без паники, но достаточно быстро откатываться и на флангах. Замолчали с обеих сторон мушкеты, только артиллеристы продолжали обмен увесистыми «любезностями».

— Ну что ж, — подытожил кто-то из маршальских порученцев, — будем считать, разведку фельдгусь провел.

— Угу. Теперь он знает, что у нас есть пушки...

— А у пушек есть Вейзель.

— Ты все напутал. У нас есть Вейзель, у Вейзеля есть пушки, у пушек есть «гуси»...

— Господа, кроме шуток. Выяснил Бруно что хотел, или нет?

— Леворукий его знает, но вряд ли придется долго ждать продолжения.

— Господин фельдмаршал, как же я вас не признавши...

— Накладные усы творят чудеса. Пять таллов на то, что сейчас попрут по-настоящему. Предчувствие у меня такое.

— Ах, предчувствие...

Болтовня как болтовня, молча стоять, так вообще сбесишься. Балагур не виноват, что его шутка разбередила вчерашнее беспокойство, как холодная вода — зубную боль. Была ли мотающая душу пакость предчувствием или нет, Арно не знал, но отношения к разгорающейся баталии она не имела. Искать причину, толкаясь среди напряженных, будто кони перед скачкой, адъютантов, не получалось, да дриксы и не дали. Свои таллы спорщик выиграл: не прошло и получаса, как Бруно возобновил наступление.

2

Вот теперь началось всерьез. Дриксы атаковали по всему фронту, атаковали настойчиво и энергично, совсем не так, как в первый раз. Огонь талигойских батарей их не смущал и не останавливал; теряя людей десятками, а то и сотнями, «крашеные» шли и шли вперед. Скоро на Маршальском стала слышна дробь дриксенских барабанов, их мерный рокот не могла заглушить даже шквальная стрельба. Фок Варзов слегка поморщился и вытащил яблоко. Ядовито-зеленое, продолговатое, явно добытое в Менкеллине, которой облепившие ветки плоды сулили небывалый урожай. Есть их, на взгляд Ариго, было, мягко говоря, рановато, но маршал Запада преспокойно жевал кислятину, от одного взгляда на которую сводило скулы. Дышал Вольфганг спокойно, мешки под глазами стали поменьше, и у Жермона от сердца малость отлегло.

— Попытаются с ходу прорваться, — заметил, покончив с яблоком, командующий. — Не выйдет...

Не вышло. У талигойцев стреляли сразу две линии, выстроенные одна над другой, первая — у самой подошвы, вторая — выше по склонам. Под плотным огнем атака захлебнулась. «Гуси» отошли. Совсем недалеко... Выдвинули полковую артиллерию, потом подтащили поближе и пушки покрупнее. Само собой, не все, но под ядрами теперь стояла не только дриксенская пехота.

Ожесточенная перестрелка тянулась почти час. Пока на той стороне не решили, что можно попробовать снова, маршал успел сгрызть еще несколько яблок и выслушать не нашедших даже следов Гаузера разведчиков.

Застучали барабаны, на штурм курганов устремился новый вал, и все повторилось. Черно-белая пехота несла потери, но не пятилась, и командующему дриксенским центром пришлось двинуть на поддержку атакующих полков свежие силы, заодно переместив поближе к противнику уже всю тяжелую артиллерию, вступившую в спор с батареями Вейзеля. Талигойские пушки стояли выше и имели насыпанные за ночь укрытия, дриксенских было больше. Чем и когда кончится это противостояние, не взялся бы предсказать никто. От пушечного рева закладывало уши, и при этом он вскоре сделался незаметным, как шум дождя или прибоя. Жермон понимал, что где-то есть настоящая тишина, в которой орут разве что лягушки, только от поля, на котором наконец сошлись вечные противники, до этого «где-то» было дальше, чем до Гайярэ.

— А Бруно неплохо нас изучил, — брюзгливо признал покончивший с очередным яблоком Вольфганг. — Даже рискнул перетащить пушки поближе. Урок Альтхекс не забыт...