Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти

— Меня раздражаешь ты, — отрезал новый шмат правды-матки Валме. — Ладно, жену союзника покинул несовращенной, простительно, хоть и невежливо, но по требованию выходца лезть в дохлые горы, уж прости меня, глупо.

— Что ты подразумеваешь под «дохлыми»?

— Сравни с Сагранной.

— Со святилищем, где передавило бириссцев, сравнить в самом деле стоит. У Бакры ты на ландшафт не жаловался, хоть и углядел эту «Рожу».

— В алтаре, — уточнил виконт, — а тут я ее не вижу, а она висит и вот-вот шмякнется. На кого, кстати, я похож? Я не о прическе, а о цвете лица и так далее. Понимаешь, ты к полудню стал отвратительно выглядеть.

— Судя по всему, так и должно быть. С тобой все в порядке, что лишний раз доказывает — это тебя не касается.

— Зато я чего хочу, того и касаюсь, — передразнил старину Валтазара Марсель и вдруг вспомнил! — Коко называл Рожу ликом Полуночи и Полудня, может, по утрам и вечерам она не действует? Ты говоришь, мы почти пришли, подождем до заката. У Иссерциала герой если не в полдень гибнет, то в полночь, а старый охальник питался гальтарскими мифами. Может, это неспроста?

— А кто сказал, что умирать надо в сумерках? — отмахнулся Алва. — Днем убивают в бою, ночью — из-за угла, обычная логика. Что у тебя с ногой?

— Гвоздь. — Для пущей убедительности виконт стащил сапог и пошарил в нем рукой, гвоздь охотно поздоровался. — Может, камнем стукнуть? Вдруг забьется...

— Считай его знамением. — Рокэ поднялся. — Я нанесу визит тем, кто меня ждет, а ты, как нежданный, наблюдай за гвоздем. Начнет источать кровь, значит, это неспроста.

— Лучше ее источу я, — отрезал виконт, торопливо натягивая сапог. — Ты без меня заблудишься и замерзнешь, а я без тебя боюсь.

Алва засмеялся, но Валме ему не поверил.

2

— В целом положение на левом фланге я бы назвал не бедственным, а всего лишь плохим, — утешил Райнштайнер. — Дриксы слегка выдохлись и сейчас не столько рвутся вперед, сколько обороняют захваченное, но я рад, что ты здесь. Я могу удерживать позицию, однако на большее сил не хватает.

— Спасибо хоть сбить Маллэ с Болотного не удалось. — Ариго кивнул в сторону вершины, откуда доносилась мушкетная трескотня, перемежаемая гулкими ударами пушек.

— К сожалению, дела обстоят несколько хуже. Я успел привести сюда все четыре свои полка, но один из них был вынужден отправить на холм, без этого и без появления Придда люди Маллэ не выдержали бы.

— Значит, это твои там шумят?

— Да. Пришлось разделить силы, что очень опасно.

Все тут опасно, чего уж...

— Я понял. Хорошо бы отбросить «крашеных» назад, а после — полностью очистить курган. Дриксы, по твоим словам, притомились и сложили крылья, а мы поторопимся.

— У тебя уже есть план? — осведомился бергер; таким же тоном он спрашивал, что подадут на второе.

— Плана нет, но с нашими силами особо не размахнешься. Надо бы подняться повыше, отсюда поля не видно, а разглядеть его следует.

— Ты рискуешь повторить Печальный Язык, — назидательно произнес Райнштайнер, — только сегодня это обойдется дороже.

— Не дороже слепоты. Где Придд и Маллэ?

— В войсках. Генерал Маллэ производит удручающее впечатление. Все, чего он хочет, — это погибнуть с честью.

— Ну и дурак! — Ариго пробежался глазами по сгрудившейся неподалеку немногочисленной свите. — Арно! Найди мне Маллэ... Если его не встряхнуть, точно хоронить придется. Ты уже знаешь, что Валентин послал себя к тебе сам?

— Ульрих-Бертольд уверен, что приказ отдал он.

— А ты?

— Я считаю, что Придд проявляет инициативу исключительно тогда, когда это необходимо. Для того, кто в неполные двадцать лет личным решением Первого маршала произведен в полковники, это естественно. Погоди...

Дрожь, ощутимая даже через подметки, без слов оповещала о прибытии обещанной конницы. Жермон обернулся и увидел долгожданные черненые кирасы поверх серых курток. «Волки»... «Волки» и полковник Ингертон!

Рыжеусый верзила, как раз под стать своим внушительным подчиненным, слез с серого коня и завертел головой в поисках начальства. Правый рукав полковничьего мундира развевался по ветру живописными лоскутьями, под ними белела повязка, кираса была забрызгана кровью — надо думать, дриксенской.

— Один кирасирский полк. — Ойген уже оценил подкрепление. — Всего один. Этого мало, Герман.

— Вряд ли Шарли просто жадничает, к тому же он не мог не учесть самовольства Придда. Итого два полка... Не первой свежести, но тысяча всадников наберется. От Лецке что-то осталось?

— Очень немного, и я бы не назвал этот остаток драгунами. После гибели Лецке я объединил их с мариенбургскими стрелками. Вместе это составит один неполный полк.

— Понятно. — Рука сама подкрутила усы. Чистенькому генералу среди грязных, ободранных офицеров всегда неуютно. — С прибытием, Ингертон. Что там у Шарли?

— Тихо. Пока... — Полковник поднес руку к помятому шлему. — По приказу маршала прибыли в ваше распоряжение. Участвовали только в последней атаке. Потери небольшие, устать толком не успели. Где и кого будем бить?

— Хороший вопрос... Сейчас подойдут Маллэ и Придд, тогда и решим, где, кого и как.

3