Сердцеед +1

— Так что нет, как по мне, ты не Купидон. Ты Зевс и Аид, — поддразниваю я его. Святой здесь, — я касаюсь его сердца, — и грешник здесь, — я касаюсь его эрекции.

Сент тихо смеется и тянет меня на свой шезлонг, и мы лежим, наслаждаясь солнцем в тишине.

Озеро спокойное, разве что несколько гидроциклов проезжают мимо, да пара случайных лодок. Я думаю о его отце и о том, каким спокойным и рассудительным был Малкольм все это время.

— Ты же не позволишь ему спровоцировать тебя на что-нибудь безрассудное... правда?

Он смеется.

— Я сам по себе безрассуден. — Он расправляет плечи, чтобы посмотреть на меня. — Но, обещаю, он не причинит тебе вреда. Если он приблизиться к тебе, я раздавлю его медленно, обдуманно и очень осторожно.

— Он не приблизиться. Я уйду раньше.

Сент обхватывает мое лицо руками, будто благодаря за эти слова, и спрашивает:

— Как ты собираешься представить меня своей матери?

Я улыбаюсь.

— Она уже знает, что ты вовсе не святой, — поддразниваю я.

Он спокойно смотрит на меня, молчание затягивается.

— Она переживает, — признаюсь я.

— Почему?

— Она считает, что ты слишком искушенный.

— Это плохо?

— И слишком богат.

— А это так? — Он задумчиво сводит брови.

— Она беспокоится, что ты обманщик и просто играешь со мной.

Его брови хмурятся еще больше.

— Ну, это не первый раз, когда меня недооценивают.

— Но ты ей нравишься! Просто... она стала жертвой слухов. Она рада за нас, но я не могла скрыть от нее, когда мне было... грустно.

Он откидывает мою голову назад, его глаза темнеют.

— Ты сама в том виновата. Не я.

Я опускаю глаза.

— Знаю. Ты уверен, что хочешь этого? Пойти? — неуверенно спрашиваю я.

— Да, уверен. — Он поднимает руку, чтобы поиграть с маленьким завитком волос у моего уха; его голос падает на октаву. — Я не святой. Но ты, Рейчел... — Он замолкает, словно подыскивает слова.

— Я тоже не святая, — смеюсь я. — Я грешница, — уверяю его, затем слегка ухмыляюсь и игриво толкаю его в плечо тыльной стороной ладони. — И ты мой Грех.

Сент хватает меня за запястье, и мой смех затихает, когда он притягивает меня ближе.

Отражение похоти в его глазах вызывает болезненное томление внизу моего живота. Я без ума от него. Он — моя ахиллесова пята, величайшее удовольствие в моей жизни каким-то образом теперь связано с его улыбками. И прямо сейчас я дрожу от осознания того, что он хочет меня.

После стольких лет практичности я чувствую, что моя романтическая сторона берет верх. Почти каждую ночь последнего месяца я вспоминала, как он говорил со мной и как смотрел на меня. Сент недостижим, и все же он — все мои фантазии, все мои мечты, воплощенные всего в одном человеческом существе, с теплой плотью и бьющимся сердцем, с красивым лицом и мускулистым телом, от которого текут слюнки.

Он кажется полностью расслабленным, на губах лишь намек на улыбку.

— Голодна? — спрашивает он.

«Тебя бы съела», — думаю я, но отрицательно качаю головой.

Он встает, наливает нам вина и бросает в рот вишенку. Завязав стебель, демонстрирует мне идеальный узел.

— Умеешь так? — Его глубокий голос согревает меня, как только Малкольм садится рядом.

— Так умеют только профессионалы, отлично владеющие языком.

Его нежный смех разносится по воздуху, и, о, его улыбка отзывается у меня под бердами, между моих ног.

Он возвращается к столу. Присоединившись к Сенту у маленького фруктового фуршета, я съедаю вишню, выплевываю косточку и пытаюсь завязать стебель. Наблюдая за мной, Сент съедает еще одну ягоду. Через минуту я сдаюсь и качаю головой, вынимая прямую «ножку» изо рта и показывая ему.

— Не-а, — смеясь, подтверждаю я.

— С первого раза ни у кого не получается, — он улыбается.

Он хватает еще одну и снова завязывает черенок узлом, медленно двигая языком во рту так, что всевозможные похотливые мыслишки приходят в мою голову. Внутри меня возникает странное напряжение, а когда его губы изгибаются в улыбке, меня сотрясает невероятной силы ударная волна.

Прежде чем я успеваю взять другую ягоду, Малкольм хватает меня за запястье одной рукой, а второй дотрагивается до моего лица. Он касается моих губ подушечкой большого пальца, отчего я невольно вздрагиваю.

Я очарована его заботливостью, когда Сент притягивает меня к своей груди и гладит мои волосы. Так мы и стоим. Воздух кажется наэлектризованным. Ощущение его рук на моих волосах сладостное и опьяняющее настолько, что я не могу пошевелиться.

Он понимает, что влияет на меня, но тоже кажется взволнованным. Его тело словно окаменело и вибрирует от напряжения.

— Хочешь, я научу тебя завязывать узел? Или хочешь окунуться в воду? — спрашивает он, словно взял себя в руки

Я смотрю на вишни, и его губы кривятся. Пальчики моих ног подгибаются в ответ. Протянув руку, он поднимает вишню, свесив ее со стебля.

Я опускаюсь на шезлонг, чувствуя тепло от тепла его тела, которое внезапно оказалось слишком близко.