Сердцеед +1 (ЛП)

— Я уже пережил это, но он никак не может отпустить. Уже много лет я отсеиваю его шпионов, которым не терпится узнать, что я собираюсь делать дальше. — Он с нежностью смотрит на меня и подмигивает. — Я быстрее его. И будь я проклят, если не предвидел этого после... — Он замолкает.

У меня ноют ребра, грудь, живот.

— Мне очень жаль, Малкольм.

— «Эдж» для него без тебя бесполезен. Он пытается прощупать меня, узнать, как сильно я за тебя переживаю.

— Но официально мы не вместе. Почему он думает, что тебе не все равно после всего, что случилось?

— Потому что мне не все равно. — Его зеленые глаза вспыхивают почти яростно, горячо и быстро. — Не все равно, — и затем следует низкий, веселый смех, когда я просто тупо смотрю на него. — Рейчел, это же очевидно.

Он проводит рукой по волосам, задумчиво глядя в сторону и одновременно шокируя меня. Нет, ошеломляя меня.

— Кэти с девочками обменивались взглядами, когда я назначал тебе встречу. А выражение лица Отиса говорило само за себя, стоило мне попросить его заехать за тобой. Рот и Кармайкл все уши прожужжали. Даже люди, которые меня совсем не знали, рассуждали о нас с тобой. Так что, все совершенно очевидно.

— А что очевидно?

Он бросает на меня взгляд, затем его губы слегка кривятся, и он проводит костяшками пальцев по моей щеке.

— Что я очарован тобой.

Он дотрагивается большим пальцем до моего подбородка, и я ощущаю десятки горячих, запутанных вибраций по всему телу.

— Боже, как ты на меня смотришь, Рейчел, — бормочет он себе под нос.

— Как? — Я смущенно смеюсь. Мы расслабились, подшучивая друг над другом, чего мне не хватало. Того, как его глаза смотрят на меня, откровенно забавляясь. В его юморе есть что-то беспечное и теплое. Это очаровательно, потому что он всегда старается держать все под контролем.

— Так. — Его большие пальцы касаются внешних уголков моих глаз. — И так. — Затем проводит по моим губам. Его зеленые глаза светятся одновременно весельем и нежностью. — И вот так, — хрипло добавляет он, проводя большим пальцем по моему нахмуренному лбу. — Когда ты всем своим видом даешь мне понять, что хочешь, чтобы я был рядом. — Он обнимает меня и приближает свою голову к моему уху. — Когда ты показываешь, что боишься и хочешь, чтобы тебя спасли. И когда ты счастлива, будто я подарил тебе весь мир, как тогда, когда я купил тебе нижнее белье.

— О, держу пари, последнее тебе особенно понравилось, да? Обожаешь, когда тешат твое эго? — Я поднимаю руку, чтобы заглушить смех, а потом похлопываю его по голове, и он просто улыбается. — Ты знаешь историю Психеи и Купидона? — Я бесцельно провожу рукой вверх и вниз по его прессу, грудным мышцам.

Он удивленно поднимает бровь.

— Красота Психеи заставляла мужчин поклоняться ей, что навлекло гнев Венеры. Тогда Венера поручила Купидону осуществить свою месть. Но, увидев Психею, Купидон случайно укололся собственной стрелой и влюбился в нее, поэтому решил сделать ее своей женой. Психея считала, что ей суждено выйти замуж за чудовище, потому как Купидон запретил ей смотреть на него. Из-за этого Психея переживала, кто же станет ее будущим мужем. Она не доверяла тому, чего не могла видеть, и вот однажды, побуждаемая ревнивыми сестрами убить жениха, осмелилась взглянуть на мужчину. Он был прекрасен... ее Купидон... — Я краснею. — Итак, как только она поняла, что он не монстр, каковым она его считала, она потеряла его. Купидон сказал, что любовь не может жить с подозрением, и оставил ее. — Я краснею еще сильнее.

— Продолжай. — Сент откидывается назад, смотря на меня так, как делает только он, интенсивно и немного нервно.

— Тогда Психея решила вернуться, чтобы служить Венере, которая подвергла ее ужасным испытаниям. Но тут вмешался Купидон — он спас Психею от глубокого сна и в конце концов сделал ее своей женой.

Его смех медленный и чудесный, заразительный.

— Малышка, я не могу быть Купидоном в этой истории.

Когда он вскидывает бровь, я понимаю, что он — мой Купидон, озорной и коварный, но требующий верности, как только неожиданно для самого себя влюбился в Психею.

Но Сент не хочет быть Купидоном. Он бросает на меня взгляд, предупреждающий о том, что произойдет, если это так. Восхитительная сексуальная пытка?

Боже.

Интересно, насколько глупо было предположить, что он меня любит? Глупая Рейчел.

— Ну, твое истинное обличие — Аид, — импровизирую я. — Похитил Персефону и затащил ее в подземный мир, где надругался над ней, прежде чем они полюбили друг друга. Знаешь, что меня всегда озадачивает? — добавляю я.

— Что? — Его глаза сверкают, как остекленевшая вулканическая порода.

— Зевс, самый могущественный «добрый» бог, всегда изменял своей жене. «Плохой» бог Аид был одержим Персефоной и, казалось, был влюблен в нее гораздо сильнее, чем Зевс в свою жену. Несмотря на все свои грехи, Аид был гораздо более преданным. Я думаю... что-то прекрасное всегда рождается в темноте и боли.

— Всегда? — тихо спрашивает он.

Я серьезно киваю.