Сердцеед +1 (ЛП)

— Помнишь, ты обещала не засыпать его вопросами, мама?

— Разумеется! — возмущается она, направляясь обратно на кухню.

Боже. Пожалуйста, пусть они понравятся друг другу.

Отодвинув занавеску, я выглядываю в окно и вижу, как его «Пагани-Хуайра» с визгом останавливается перед нашим домом.

О, Грех. Езда с превышением скорости? Ты серьезно?

Мне смешно, но я притворяюсь, что недовольная, когда открываю дверь и неодобрительно качаю головой, наблюдая, как он выходит из машины. Он в черном кашемировом свитере и темных потертых джинсах, крепко держит в руке бутылку вина. Его вид заставляет мое сердце биться быстрее.

В темноте Грех чувствует себя свободно, и кажется, что уличные фонари в округе подлизываются к нему, отбрасывая привлекательные тени на его лицо и тело.

Он выглядит неотразимым.

Опасным.

Аппетитным.

— Здравствуй, — приветствую я его, когда выхожу на улицу и импульсивно прижимаясь губами к его каменной челюсти. — Поцелуй за то, что пришел.

Он притягивает меня к себе и говорит мне на ухо:

— У меня тоже есть один для тебя, но он не для публики. — Его глаза дьявольски сверкают, наблюдая, как я краснею.

Я приглашаю его внутрь. Он выглядит темным в коридоре. Темнее, чем его волосы, чем воздух, которым он дышит.

Моя мать ждет с сияющей улыбкой.

— Малкольм, это моя мама…

— Келли, — нетерпеливо вставляет она. Она, кажется, хочет обнять его, но останавливает себя. Сент кажется слишком большим для обнимашек.

Он протягивает руку и нежно сжимает ее плечо, протягивая ей вино. Я наблюдаю, как мама делает отчаянную попытку сопротивляться его пленительной улыбке. И замечаю, что его грудной голос не помогает делу.

— Спасибо за приглашение, Келли. И за потрясающую дочь.

Мама, благодарно приняв бутылку, отходит поставить ее в лед.

Сент дотрагивается до моей щеки лишь на секунду, но этой секунды достаточно, чтобы я разволновалась еще больше.

Черт бы его побрал!

***

— Ты первый мужчина, которого Рейчел привела домой, — сообщает ему мама.

— Это первый раз, когда я прихожу к девушке. — Сент подмигивает мне, и мы с мамой улыбаемся.

Мы обе таращились на него несколько секунд, когда он открывал вино так, как может только человек, откупоривший дюжину винных бутылок.

А сейчас мы все наслаждаемся ужином, алкоголем и беседой.

— Я всегда считала, что у нее было бы больше друзей, если бы не ее воображаемая подруга Моника, — говорит мама.

— Матильда, — поправляю я.

Моя бедная мама так взволнована и взбудоражена, что даже не может собраться с мыслями.

— Матильда. Верно. Она все сваливала на Матильду. Рейчел вообще не любит ударять в грязь лицом, — продолжает она. — Она эдакая перфекционистка, поэтому, чтобы не злиться на себя, когда все шло не так, как было задумано, она обвиняла во всем Матильду.

Я стону и закатываю глаза.

— Если бы Матильда сидела сейчас здесь, я была бы не так сильно смущена.

Сент наклоняется ко мне.

— Я бы не приехал сюда из-за Матильды. Только ради тебя.

Его губы кривятся, когда я краснею.

— Рейчел сказала мне, что вы рисуете, верно? — спрашивает он у моей матери.

— Есть такое. Обожаю яркие цвета, — говорит она и с гордостью показывает на свой клубнично-шпинатный салат. — Рейчел тоже когда-то рисовала, это ее картина. — Она показывает на маленькую рамку с отпечатком моей руки.

— Я это не писала, а просто приложила ладонь. У Сента есть такая же, мама. Большая.

— О, неужели? — Ее глаза расширяются в благоговении. — Они продаются, но в данном случае это был подарок от организации в поддержку против насилия.

Когда мы приступаем к основному блюду, моя мать рассказывает Сенту все о моем участии в «Конец насилию». Сент об этом ничего не знал, ну, или только то, что я занимаюсь этим уже десять лет, поэтому сейчас внимательно слушает, подчищая свою тарелку.

Еще ему рассказывают историю моего детства...

Как «Конец насилию» помогли маме и мне справиться...

О моих мечтах о карьере, которую я одновременно и любила бы, и хорошо себя обеспечивала...

Как я хотела, чтобы работа мечты мамы стала реальностью...

— Ее жизнь переплеталась с множеством людей, — добавляет она.

— И со мной, — шепчет он с лукавым блеском в глазах. Малкольм не злиться, просто спокойно допивает вино. С умиротворением и чем-то еще. Его словно... озарило. Как будто рассказы моей матери пролили свет на то, что долгое время ускользало от него.

Кажется, ему сейчас комфортнее, чем несколько секунд назад. Он сконцентрирован, скрещивая приборы в пустой тарелке. Затем Сент откидывается на спинку стула и складывает руки за головой, смеясь над рассказами моей матери о выходках юной Рейчел.

Он выглядит... домашним. Здесь, со мной и моей матерью.

Со мной что-то происходит — внезапно я чувствую себя очень уязвимой.

Я думаю о его матери, пока он разговаривает с моей.

Во время разговора он часто повторяет: «Неужели она действительно так делала?», явно забавляясь.

А моя мама никак не поможет промолчать!

Из-за этого сейчас чувствую себя чрезвычайно, глубоко обнаженной перед Малкольмом.