Сердцеед для блондинки

– Ну, ты и жук! – возмущаюсь, в глубине души понимая, что надо быстрее отсюда сваливать. – На кофе у меня денег нет, а лимит улыбок исчерпан. Так что извини, – отворачиваюсь, чтобы быстро открыть дверь автомобиля и уйти подальше от своего соблазна.

– Еще раз спасибо, – бросаю напоследок, вылезаю наружу и снова собираюсь аккуратно закрыть дверь автомобиля, как слышу громкое:

– Трусишка!

Захар смеется, а я снова закипаю.

– Ну, знаешь ли…

– Отрицательный ответ меня не устраивает. До встречи…

Он что-то там ещё пытается сказать, но я хлопаю дверью. Вот не хотела же, а поддалась эмоциям в сто первый раз за сегодняшний день!

Как скоростной экспресс несусь ко входу, не ощущая ни холода, ни мокрого снега, бьющего в лицо. Ступенька, вторая, третья, тяжелая дверь, вахтер тетя Маша, мое брошенное на ходу «Здрасьте» и ее ворчливое «Привет, Настена» – все это, как в калейдоскопе, пролетает в одно мгновение.

Залетаю в комнату, выдыхаю, прислонившись спиной к двери, и закрываю глаза.

Ну, уж нет, встречаться я с ним больше не намерена. И в машину к нему я не сяду ни за какие деньги мира. Пусть катится со своей тачкой, купленной на честно заработанные средства, куда подальше.

Когда дыхание от быстрого бега приходит в норму, вспоминаю, что за своими переживаниями забыла купить сосиски и хлеб. А ещё и шапку в машине у Захара оставила.

Вот и пусть любуется ею вместо улыбки с кофе! Другую куплю, не бегать же за ним, чтобы вернуть свою вещь.

Я теперь вообще буду его стороной обходить, потому что своё душевное спокойствие дороже. Вон, как он меня всего несколькими словами выбил из колеи.

«Отрицательный ответ меня не устраивает», – всплывает в памяти, и мне становится не по себе.

Страшно представить, что будет, если он действительно перейдет к решительным действиям.

Глава 7

POV Захар

– Отрицательный ответ меня не устраивает. До встречи, – дверь хлопает, и я заканчиваю: – Милая Настенька.

Смотрю в окно, как только пятки сверкают от ее бега. Летит, как угорелая, перепрыгивая через ступеньку. Секунда, две, и она скрывается за тяжелыми дверями общежития.

– Что ж ты такая пугливая, – усмехаюсь и нажимаю на газ.

Разворачиваю автомобиль и выезжаю со стоянки на дорогу, а после и на оживленный проспект. Надо заехать домой, переодеться, а после у меня важная встреча с новыми инвесторами. Два года назад даже предположить не мог, что работа может приносить удовольствие. Мне действительно нравится решать вопросы, организовывать рабочий процесс и двигаться вперед, осваивая новые проекты.

А самое главное – у меня появилась цель. Добиться чего-то в этой жизни самому, чтобы не тыкали носом в папины деньги и чужие достижения, перемывая мне кости по углам с гнусными улыбочками. «Ах, какой же я бездельник и золотой мальчик!»

Только на это и способны – в глаза сказать нечто подобное не решался никто. До сегодняшнего дня.

Забавная девочка Настя, как маленький ёж – фыркает, боится, выпускает свои иголочки, пытаясь уколоть.

И она была бы права, если бы не слова отца, два года назад брошенные им с осуждением и разочарованием. Безразличие в его голосе заставило меня задуматься о своем будущем:

– Ты знаешь, я всегда мечтал о сыне, – лицо моего родителя обычно не выражало никаких эмоций, однако сейчас на нём четко прослеживалось осуждение. И разочарование. – О том, как буду его учить нести ответственность, продолжать «строительство» моей империи и делать из него настоящего мужчину.

– С учебой, папа, как-то не задалось, – фыркнул я в ответ, скривившись, так как с трудом мог вспомнить, когда мой любимый папаша в последний раз уделял мне внимание. Мы с ним чем-то похожи: очень редко показываем свои эмоции на людях, держа все в себе.

– Может, – он сделал паузу, глядя на меня в упор, – я и проводил с вами мало времени, но ты должен понять, я очень много работал, чтобы обеспечить вас с Лерой всем необходимым. И не тебе меня упрекать – результат моих трудов, по крайней мере, виден. А что сделал в этой жизни ты, сынок? Тебе уже двадцать один…

– Всего двадцать один, – нагло перебил его пламенную речь.

– Ты хотя бы попытайся что-то сделать сам, – не унимался отец. Вот любит же нотации читать, прямо никуда от его командных замашек не деться! – Школу закончили за тебя. В институте тебя когда последний раз видели? – к концу вопроса появились ехидные нотки в голосе, но я промолчал. – Я помогу со стартом. Поверь, многие бы хотели оказаться на твоем месте. И… Ай, ладно, – махнул рукой и отвернулся, утыкаясь в свои бумаги. – Толку с тобой разговаривать…

И меня задело за живое. Толку, говоришь, нет, папа? Я тебе покажу, какой из меня может быть толк, и как ты заблуждаешься в оценке своего единственного и горячо любимого сына.

Пришлось браться за ум, потому что мы, Гончаровы, без боя не сдаемся. Да и учёба мне всегда давалась легко, я всё буквально схватываю налету, особо не напрягаясь. Только из-за своего упрямства и желания насолить отцу делал вид, что это не так.