Сердцеед, или Тысяча и одно наслаждение

В его глазах мелькнуло что-то похожее не то на усмешку, не то на растерянность. Я потянула его за рукав. Мне не хотелось портить эту минуту, ссориться, выяснять отношения. Быстрыми шагами я пошла вперед и, наклонившись к аккуратному холмику под деревом, слепила снежок. Через минуту он просвистел над ухом господина Кляйнца.

– Ну… – выдохнул он.

Стрелком он был метким, и скоро я стала удобной мишенью для его точных прицелов. Я хохотала как сумасшедшая и летала между деревьев, стараясь увернуться от крупных снежков, которые Эрнст лепил быстро и споро так же, как пек оладьи.

Стемнело моментально: еще пару минут назад все было видно, и уже только четкие силуэты занесенных снегом деревьев белели в наступившей темноте.

Снежок попал мне в лоб, и я расхохоталась. Подмораживало, и мои руки уже холодели от снега, и перчатки не спасали от окоченения.

Эрнст быстро подошел ко мне.

– Больно? – спросил он.

– Ничуть! – я потерла ушибленное место.

И тут он неожиданно поцеловал меня в лоб – наклонившись надо мной черной тучей. Губы были нежными, мягкими. Я смутилась.

– Я хочу есть.

– Голод?

– Еще какой!

– Тогда пошли в ресторан. Самый лучший. Где тут ресторан?

– Не знаю. Наверное, есть.

Мы пошли вперед: перед нами темнело кафе, стилизованное под деревянную избу.

– Пойдем туда, – предложила я.

– Ты уверена, что это «самый лучший ресторан»?

– Уверена. Я голодная. А оттуда идет изумительный запах шашлыков. Чувствуешь?

– Чувствую. Пошли!

Шашлыки и вправду были изумительные. Я скинула куртку и ела сочное мясо, сок стекал по подбородку. Эрнст достал белоснежный платок.

– Возьми!

– Мерси!

Я вытерла подбородок и посмотрела на швейцарца. Его лицо было розово-блестящим, раскрасневшимся от мороза. Очки запотели, он снял и протер их другим концом платка.

– Наелась?

– Еще кофе и вон ту плюшку, – показала я на витрину.

Лениво-сонная официантка, черноволосая, с пышной грудью и родинкой над верхней губой, смотрела на нас без всякого интереса. Народу в кафе было много, но на нас никто не обращал внимания: все были заняты разговорами друг с другом. Гвалт, шум, обычно в таких местах у меня быстро начинала болеть голова, хотелось поскорее выйти на свежий воздух. Но не сегодня. Сегодня мне хотелось пить горячий чай и есть свежую плюшку.

Чай был очень горячим, и я подула на него. Я поймала на себе взгляд Эрнста Кляйнца, но он быстро отвел глаза и сделал вид, что внимательно изучает деревянные стены.

Уходить никуда не хотелось, и я с удивлением подумала, что это ужасно странно, что я сижу и сижу здесь и никуда не хочу идти.

Наконец мы выбрались на воздух; было уже совсем темно. Только между зданий где-то вдалеке мерцали огоньки, да еще фонари отбрасывали теплые магические круги, из которых никуда не хотелось выбираться. Я встала под фонарь и подняла вверх руки, как бы салютуя. И тут он обхватил меня, заграбастал всю в охапку – я не могла даже дышать. От него шел пар, тепло как от печки, к которой хочется привалиться и блаженно мурлыкать. Но я понимала, что нельзя. Я не могу впускать никого в свою жизнь. Это очень опасно и очень больно – влюбляться. Лучше всех держать на безопасном расстоянии.

Я с трудом освободилась от его объятий.

– Эрнст! Мы – друзья.

Его взгляд был грустно-обреченным. Как будто бы внутри погас свет.

– Хорошо. Гуд!

Он отстранился от меня.

– Уже поздно, да? – он как будто бы сам подталкивал меня к этому решению.

– Да. Поздно.

– Не надо меня провожать, – решительно сказал Эрнст. – Я сам. На метро. Поеду к себе в гостиницу. А завтра к твой дом. Заберу «Форд». Думаю, он с утра капризничал и не завод. А сичас все о’кей.

– Ты звони мне, – бросила я ему напоследок спасательный круг, сладкую конфетку-пилюлю.

– Да. Обязатель. Позвоню.

Но взгляд был устремлен в сторону.

Он дотронулся до моей руки и быстро одернул свою руку. Как будто бы обжегся.

В машине я смотрела на дорогу и хмурилась. Мне было не по себе. Я въехала во двор – мне хотелось остановиться и закурить. И тут в верхнем зеркальце я увидела, как черный «Ниссан седан» остановился за мной на приличном расстоянии. Он стоял, угловатый, резкий, опасный, отражая мутный свет близстоящего фонаря. Как неровный осколок стекла с острыми краями. Я смяла сигарету и приложила ладонь ко рту. Погасила свет и какое-то время сидела в темноте. Потом дала задний ход, резко развернулась и ринулась навстречу «Ниссану».

Тот как будто бы опешил от моего натиска и с опозданием среагировал на мой маневр. Машина, фырча, развернулась и вырулила на трассу.

– Ну, гад ползучий! Ну, сука! – ругалась я. – Ты от меня не уйдешь теперь.

Я нажала на педаль, и колеса с визгом заскрежатали об асфальт.

Кто бы он ни был, от меня он не уйдет.

Я ехала, прибавляя скорость, стиснув зубы и ни на секунду не выпуская из поля зрения «Ниссан».

Он же словно дразнил меня, то позволял приблизиться, то наоборот отставал от меня. Водитель за рулем сидел хороший, я признавала это. Вот только кровь, ударившая мне в голову, не позволяла просто так отпустить его.