Сердцеед

Слишком поздно она попыталась отодвинуться, но Рафферти все еще держал ее подбородок, и его теплый рот прижался к ее губам прежде, чем она могла освободиться. Ее глаза закрылись, и Мишель из последних сил попыталась проигнорировать волну удовольствия, охватившую все ее существо. Она дернулась, когда почувствовала язык Джона, проникающий в ее рот. Она вновь попыталась отвернуть голову, но он предупредил это движение, прижавшись к Мишель мускулистыми бедрами. Она задрожала. Рафферти целовал ее с такой страстью, словно хотел завладеть ею целиком, без остатка. Даже мелькнувшая мысль о том, что это искусство он приобрел, целуясь с сотнями женщин, не уменьшало сейчас удовольствия от поцелуя. Она была в его объятьях, впитывая его прикосновения, его запах, разрываясь между удовольствием, болью, и желанием большего. Она хотела его. Она всегда хотела его. Он был ее навязчивой идеей с того момента, когда она впервые увидела его, и все эти годы жила мечтой о нем.

Рафферти нехотя оторвался от ее губ, поднял голову, его темные глаза были прикрыты веками, а рот был влажным от поцелуя. На его твердом лице появилось выражение победителя, поскольку он рассмотрел лицо Мишель. Она нехотя посмотрела на Джона, ее взгляд выдавал растерянность и желание, губы покраснели и припухли. Очень мягко он отстранился, все еще обнимая ее за талию, пока не убедился, что она твердо стоит на ногах, и только после этого отпустил.

Как всегда, когда он возвышался над нею, Мишель автоматически отступила на шаг. Отчаянно она пыталась взять себя в руки, искала слова, чтобы объяснить, что произошедшее ничего для нее не значит, но поверит ли он? Правда была очевидна. Вновь надевать маску холодности и отчужденности, было бесполезной тратой времени, и она не собиралась даже пытаться. Все, что она могла сделать, это не допустить продолжения.

Мишель побледнела, но прямо посмотрела ему в лицо, изо всех сил сцепив пальцы рук.

- Я не буду спать с вами, чтобы заплатить долг, независимо от того, что вы решите. Вы приехали сюда сегодня вечером, ожидая, что я тут же прыгну в постель, думали, что я с радостью стану шлюхой для вас?

Рафферти внимательно посмотрел на нее.

- Такая мысль приходила мне в голову.

- А мне – нет!

Мишель почти задыхалась, пытаясь совладать с обидой и гневом, которые жгли ее изнутри. Она должна справиться с собой, ей нельзя сейчас отступать.

- Я рад, потому что я передумал, - сказал Джон лениво.

- Черт возьми, как вы великодушны! – Воскликнула Мишель.

- Ты все равно будешь моей, но это не будет ни из-за каких денег, которые ты должна мне. Когда время настанет, ты раздвинешь свои ноги для меня, потому что хочешь меня так же, как я хочу тебя.

То, как он смотрел на Мишель, заставило ее задрожать, а его грубые слова пронзили мозг, словно молния. Он использует ее и бросит так же, как остальных своих женщин, если она позволит ему добиться своего.

- Милое предложение, но увы, я должна отказаться. Мне неинтересно заниматься сексом с тем, кто не пропускает ни одной юбки. Я не собираюсь вступать в клуб соблазненных и покинутых вами женщин!

Мишель хотела рассердить его, но вместо этого Рафферти взял ее руку в свои, лаская ладонь подушечкой большого пальца.

- Не волнуйся, я могу гарантировать, что пока мы будем вместе, нас будет только двое. Успокойся и привыкай к этой мысли. Я заеду завтра, чтобы посмотреть какая помощь требуется тебе на ранчо.

- Нет, - прервала его Мишель, вырывая руки. – Ранчо – мое. И я сама справлюсь со всем.

- Детка, самостоятельно ты не справишься даже с чековой книжкой. Не волнуйся, я обо всем позабочусь.

Его покровительственный тон еще больше разозлил ее, хотя больше всего Мишель испугало то, что Рафферти, возможно, прав.

- Я не хочу, чтобы вы лезли в мою жизнь!

- Ты сама не знаешь, чего хочешь, - ответил он, и наклонившись, быстро поцеловал ее в губы. – Увидимся завтра.

Так же быстро он повернулся и вышел из комнаты. Окаменевшая Мишель только через пару минут поняла, что он уезжает. Она побежала за ним и достигла передней двери как раз, чтобы увидеть, как он бежит под дождем в свой грузовик.

Он не относился к ней серьезно. Хорошо, почему он должен серьезно ко мне относиться?» - с горечью подумала Мишель. Никто и никогда серьезно не воспринимал ее. Она наблюдала, как он уезжает, облокотившись на дверь, ее ноги все еще дрожали и нуждались в дополнительной поддержке. Почему теперь? В течение многих лет она держала его на расстоянии тщательно взращенной враждебностью, но внезапно защитный барьер разрушился. Как хищник, он ощутил ее уязвимость и приблизился для убийства.

Мишель медленно закрыла дверь, отдаляя звук дождя. Тихий дом встретил ее, как напоминание о ее опустевшей жизни. Ей пришлось изо всех сил сжать челюсти, чтобы не закричать. Глаза оставались сухими, хотя ужасно хотелось плакать, Мишель не могла позволить себе потратить впустую время и силы на слезы и жалость к себе. Так или иначе, она должна держаться за ранчо, возместить этот долг, и держаться подальше от Джона Рафферти…