Сердцеедка

Энтони заерзал: яхты не вписывались в его жизненный опыт; очевидно, они бывают только у очень богатых людей. Он посмотрел на Зару с уважением, надеясь, что она расскажет подробнее, но Зара по-прежнему рассматривала кар инки в журнале. Энтони заглянул ей через плечо. Все модели выглядели точь-в-точь как Зара – молоденькие, истощенные, с костлявыми плечами и впалой грудью, они смотрели в объектив огромными печальными глазами. Интерес но, она узнает в них себя или просто изучает одежду? Сам Энтони считал, что наряды в журнале один другого страшнее.

– Тебе нравится модная одежда? – снова попытался он завязать разговор.

А вдруг футболка, которая сейчас на ней, от какого-нибудь знаменитого дизайнера? Энтони не мог этого определить.

– Мама у тебя очень красиво одевается, – добавил он из вежливости и сразу представил себе Флер в красном платье: сплошные изгибы, блестящие волосы и переливчатый смех.

До чего же Зара не похожа на свою маму; сильнее отличаться просто невозможно, даже если очень постараешься. Тут ему пришло в голову, что Зара, может быть, и старается.

Ее резкий голос отвлек его от этих мыслей.

– У тебя какой знак зодиака?

– Мм… Овен.

Она начала читать вслух, не глядя на него:

– Влияние Плутона преобразит вашу жизнь. После восемнадцатого числа она войдет в более целеустремленную фазу.

Зара перевернула страницу.

– Ты правда веришь в гороскопы? – спросил Энтони.

– Смотря, что там говорится. В хорошие предсказания я верю.

Зара глянула на Энтони, и в уголке рта у нее мелькнула усмешка.

– А тебе что предсказывают? У тебя какой знак?

– Стрелец. – Она бросила журнал на землю. – Мне советуют: бросай читать ерунду и живи настоящей жизнью.

– Ты бывала в каких-нибудь клубах?

– Конечно, – ответила Зара. – Когда мы жили в Лондоне, мне было с кем ходить.

– А-а, понятно. – Энтони еще подумал. – Твой папа живет в Лондоне?

– Нет, в Штатах.

– Ого! Он американец?

– Да.

– Классно! А где именно он живет?

Вот здорово, можно поговорить о Соединенных Штатах! Надо рассказать ей, как они езди ли со школой в Калифорнию.

– Понятия не имею. – Зара отвела глаза. – Я никогда его не видела. Не знаю даже, как его зовут.

– Что?

У Энтони, размечтавшегося, как он будет словно невзначай щеголять байками о Сан-Франциско, перехватило дыхание.

– Ты не знаешь, как зовут твоего папу? – спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал не потрясенно, а просто заинтересованно.

– Не знаю.

– А разве… – Все, что он сейчас скажет, наверняка прозвучит глупо. – Разве мама тебе не говорила?

– Она говорит, это не имеет значения.

– А ты вообще хоть что-нибудь о нем знаешь?

– Не-а.

– Тогда откуда тебе известно, что он живет в Соединенных Штатах?

– Это единственное, что она мне рассказала. Я была тогда совсем маленькая. – Зара подтянула колени к груди. – Я всегда думала… – Она запрокинула голову, и темные очки сверкнули на солнце. – Я воображала, что он ковбой.

– Наверное, так и есть, – кивнул Энтони.

Он посмотрел на Зару, костлявую, скорчившуюся в тугой комок, и представил себе ее спокойной и веселой, верхом на лошади, а рядом – загорелого мужественного ковбоя. Вариант не хуже любого другого.

– Почему твоя мама тебе ничего не рассказывает? Это же вроде против закона?

– Может быть, – отмахнулась Зара. – Флер такие вещи не волнуют. Она не рассказывает, потому что не хочет, чтобы я стала его искать. Ну, типа, это ее прошлое, не мое.

– Все-таки он твой папа!

– Угу, – отозвалась Зара. – Мой папа. – Она сдвинула на лоб темные очки и посмотрела прямо в глаза Энтони. – Ничего, я все равно его найду.

– А как?

– Когда мне исполнится шестнадцать, она мне все о нем расскажет. Обещала. – У Зары засветились глаза. – Два с половиной года осталось. А потом я поеду в Штаты. Она не сможет меня остановить.

– Я тогда уже закончу школу, – взволнован, но сказал Энтони. – Я поеду с тобой!

– Давай. – Зара впервые по-настоящему ему улыбнулась. – Поедем вместе.

Когда они пришли домой, прожарившиеся на солнце, Ричард сидел в одиночестве на кухне, а перед ним стоял стакан с пивом. Было очень тихо, косые предвечерние лучи из окошка падали Ричарду на лицо. Энтони заглянул в холодильник, взял воду и спросил отца:

– Играл сегодня в гольф?

– Нет, а ты?

– Нет.

– Я думала, вы гольфовые наркоманы, – заметила Зара.

Ричард улыбнулся.

– Это мама тебе сказала?

– И так видно. Вы же прямо живете на площадке для гольфа.

– Мне нравится гольф, – сказал Ричард, – но в жизни есть и много других хороших вещей.

Зара спросила:

– А где Флер?

– Не знаю, – ответил Ричард. – Наверное, куда-нибудь поехала.

Ричард уже не вздрагивал, когда Зара называла свою маму по имени. Иногда это звучало да же трогательно. Как уютно они с Энтони устроились на подоконнике, словно пара котят. Ричард заметил, что Зара взяла себе низкокалорийный напиток. Сколько все-таки она весит? Ричард мысленно одернул себя: незачем лезть не в свое дело.

А все-таки… В мозгу звучали слова Оливера Стерндейла:

«Что, если ты когда-нибудь снова женишься?».

– Ив самом деле… – произнес он вслух.

Энтони и Зара оглянулись.

– Не обращайте внимания, – сказал им Ричард.