Сердцеедка

Флер подняла руку, и два официанта с совершенно одинаковыми белокурыми волосами подлетели к столику.

– Счет, пожалуйста, – сказала Флер. Филиппа посмотрела на часы.

– Вам, наверное, пора на панихиду? – тускло спросила она.

– Пожалуй, я туда все-таки не пойду, – подумав, проговорила Флер. – Мы с Хетти не были близкими подругами. Кроме того, я сегодня не в настроении. Все это довольно сложно…

Филиппа не слушала.

– Флер, – объявила она, утирая слезы, – вы мне очень нравитесь.

– В самом деле, дорогая?

Флер ласково улыбнулась. И как только у такого человека, как Ричард, могла родиться эта безвольная плакса?

Филиппа шмыгнула носом.

– Вы с папой поженитесь?

– Он мне пока не предлагал, – быстро ответила Флер, сверкнув улыбкой.

Подали счет в кожаной папочке. Флер, не глядя, положила в папку золотую карту Ричарда. Дамы проводили глазами уносившего ее безликого официанта.

– А если предложит? Вы согласитесь?

– Что ж…

Флер откинулась на спинку стула. Десять миллионов, подумала она. Эта мысль перекатывалась в сознании, словно громадный сверкающий шар. Десять миллионов фунтов стерлингов. Превосходное состояние по любым меркам.

– Кто знает? – сказала, наконец, Флер и одним глотком осушила бокал.

– Думаешь, мой папа с твоей мамой поженятся? – спросил Энтони, плюхнувшись на безупречно ровную травку грина.

– Откуда я знаю? – раздраженно ответила Зара. – Перестань спрашивать одно и то же. Я не могу сосредоточиться!

Она наморщила нос, глубоко вздохнула и ткнула мяч клюшкой. Мяч прокатился несколько дюймов по направлению к лунке и замер.

– Ну вот, все из-за тебя! Отвратный удар.

– Нормальный удар, – возразил Энтони. – Ты быстро учишься.

– Ничего не быстро. Дурацкая игра.

Она со злостью стукнула клюшкой о землю. Энтони тревожно оглянулся: вроде никто не видел. Вокруг почти никого и не было. Они находились на детском грине, здесь всегда было безлюдно, а сосны загораживали вид. Энтони половину утра отрабатывал удары, готовясь к Кубку клуба – главному соревнованию летнего сезона. Оставшееся время он занимался тем, что подбирал мячи, которые у Зары то и дело улетали в кусты.

– По мячу надо бить осмысленно. Вот представь себе…

– Нечего тут представлять! – огрызнулась Зара. – Я знаю, что нужно делать – загнать дурацкий мяч в дырку. Просто у меня не получается!

Она швырнула клюшку на землю и уселась рядом с Энтони.

– Не понимаю, как ты можешь играть в эту тупую игру. На ней даже калории не сжигаешь!

– Она вроде как затягивает, – сказал Энтони. – А куда уж тебе худеть?

Зара словно не слышала – сидела молча и нахохлившись. Несколько минут было тихо.

– Чего ты злишься? – спросил, наконец, Энтони.

– Я не злюсь.

– Нет, злишься. Весь день сегодня психуешь. С тех пор, как твоя мама уехала. – Он замялся. – Это потому, что…

– Почему?

– Ну, я просто подумал, может, ты знала ту женщину, по которой панихида, и…

– Нет, – перебила его Зара. – Дело совсем не в том.

Она отвернулась, насупившись еще сильнее.

– Здорово, что ты поедешь в Нью-Йорк, – бодрым тоном произнес Энтони.

– Еще неизвестно, поеду или нет.

– Конечно, поедешь! Твой друг Джонни тебя отвезет.

Зара пожала плечами.

– Как-то я себе это плохо представляю.

– А почему?

Она опять пожала плечами.

– Не представляю, и все тут.

– Просто ты хандришь, – с умным видом изрек Энтони.

– Я не хандрю! Мне хочется…

– Чего? – встрепенулся Энтони. – Чего тебе хочется?

– Хочется знать, что будет, понял?

– У моего папы с твоей мамой?

– Ага, – чуть слышно ответила она.

– Я думаю, они поженятся. – Энтони был полон энтузиазма. – Спорим, папа скоро сделает ей предложение. И тогда вся эта история с золотой картой… – Он понизил голос. – У мужа и жены все равно все общее.

Зара посмотрела на него.

– Как ты хорошо все разложил по полочкам!

– А что?

Энтони покраснел и подергал пучок коротко подстриженной травы.

– Энтони, ты такой порядочный, ё-моё!

– Неправда! – возмутился он.

Зара вдруг расхохоталась.

– Да это же неплохо!

– Ты так говоришь, как будто я… примерный мальчик. А я не такой! Я тоже делал… разные вещи.

– Какие? – подначила Зара. – По магазинам тырил?

– Ты что! Нет, конечно.

– Играл в азартные игры? А как насчет секса?

Энтони густо покраснел. Зара придвинулась ближе.

– Энтони, ты когда-нибудь занимался сексом?

– А ты?

– Не говори чушь. Мне всего тринадцать.

Энтони сразу полегчало.

– Ну, мало ли… С тебя сталось бы. В смысле, ты же куришь травку?

– Это совсем другое, – ответила Зара. – И вообще, если слишком рано начать заниматься сексом, будет рак шейки матки.

– Рак шеи? – озадачился Энтони. – Это как?

– Шейки матки, дубина! Ты хоть знаешь, что такое матка? Это вот здесь. – Она показала куда-то в районе застежки своих джинсов. – Там, внутри.

Энтони проследил взглядом за ее пальцем и почувствовал, как застучала в висках кровь. Рука сама собой взлетела к родимому пятну.

– Чего ты его прикрываешь? – спросила Зара.

– Что? – придушенно просипел Энтони.

– Да я про твое родимое пятно. Не надо его закрывать.

– Тебе, что ли, нравится?

– Ну да. А тебе разве нет?

Энтони в растерянности отвел глаза. Никто никогда не говорил с ним о его отметине; он привык делать вид, что пятна не существует.