Сердцецветы для охотницы

Голос Мороза хрустел, как вековой лед, как снег на вершинах гор.

– Чтобы родился дух, должен умереть человек. Когда это случится с тобой, окажешься у Мирового древа. На его ветвях – души умерших и неродившихся, но тебе среди них места нет. Ты должна будешь уйти, но прежде, чем сделаешь это, можешь найти своего суженого среди других душ. Позови его с собой, и, если он захочет, вы переродитесь вместе.

Мороз ушел, прикрыв за собой тяжелые двери. Двор накрыла тишина, в которой Руслана как никогда громко слышала стук своего сердца. Скоро оно умолкнет навсегда.

Но она помнила, как однажды решила – не только Зоран будет защищать ее, но и она станет заботиться о нем.

Она обняла его хладное тело, ближе подтащила к кромке воды. Почему-то казалось, что, если Зоран хотя бы так будет рядом, у нее, у них, все получится.

Озеро с плеском впустило в себя охотницу и ее стража. Еще никогда Руслана не ощущала столь сильного холода. Зубы стучали так, что было почти больно. Озноб бил тело, и сердце замирало от стужи, что вгрызалась в кости.

Охотница, сидя в воде, обняла Зорана, и его тело безвольно завалилось набок. Это так остро напомнило, что Зорана больше нет, он умер, что Руслана не смогла сдержать новых слез. Плакала она и по дому, в который больше не вернется. Плакала о свободе, которую меняла на силу.

Крупно дрожа от убийственного холода и смертоносной тоски, скоро она уснула так же крепко, как и Зоран, что беспробудно спал рядом с ней.

* * *

Сначала было пение, расколовшее кокон тьмы. Женские голоса сливались в нежную мелодию, которая навевала светлую тоску. Слова, звучавшие на древнем языке, разобрать не получалось, но смысл читался в музыке.

Ничто не вечно. Все конечно. И как бы ни была тяжела и жестока жизнь, за ее гранью ждет только покой.

Запах сырой древесины впитался в легкие, а пение въелось в разум. Руслана так долго не могла открыть глаза, что, когда наконец сделала это, ощущала себя в междумирье спокойно и легко.

Великий дуб подпирал небо. Ветви его терялись в облаках, и среди них тут и там порхали волшебные птицы с человеческими головами. Они носили бусы и кокошники, в волосы их были вплетены серебряные или золотые нити с колокольчиками, чей звон тонко сливался с пением. Птицы перелетали с ветки на ветку, на каждой из которых сидели люди. Молодые и старые, богатые и бедные, красивые и полные изъянов. Но каждый из них был умиротворен и спокоен, как и вечный дуб, в чьих ветвях даже ветер не смел играть.

После смерти все равны.

Руслана попыталась приблизиться к дубу, но что-то ее не пустило. Подул ветер, разметав распущенные волосы, которые отныне были белыми как снег.

Ей нет места за гранью. Ее ждет собственный мир.

Однако уходить еще рано.

– Зоран! – крикнула она, и Мировое древо от корней до нижних ветвей покрылось инеем.

Сотни тысяч душ испуганно взирали на новую хозяйку зимы и ежились от внезапно наступившего холода. Птицы не прекращали петь, но некоторые из них спустились вниз и угрожающе завились над головой Русланы.

«Уходи. Уходи!»

Но было ясно: Руслана, покинув междумирье, уже вряд ли вернется сюда вновь.

Зоран все не появлялся. Неужели не хочет откликаться? Не желает даже показаться ей перед последней разлукой?

Руслана вдохнула поглубже, чтобы снова закричать имя, что отзывалось в груди болью… Но вдруг с самой верхушки древа к земле поплыла пылающая золотом искра.

Сердце – или то, что от него осталось, – болезненно сжалось.

У Зорана не было половины тела. Правые рука и нога отсутствовали – след, выжженный палачами. Их яд уничтожил в Зоране духа – совсем.

Он парил над землей, едва касаясь ее кончиками босых пальцев ноги. На лице его не было ни покоя, ни смирения. Лишь печать глубокой печали.

«Зачем? Ты не должна быть здесь», – будто говорил его обреченный взгляд.

Мысль о том, что эти чувства в нем всколыхнуло присутствие Русланы, была невыносима. Она не хотела причинять ему боль, не намеревалась терзать сердце.

– Ты больше не полукровка, – произнесла Руслана и сама удивилась, как звучал ее голос. Он растекался по воздуху лавиной и гудел как вьюга. – Клятва над тобой теперь не властна. Отныне ты не обязан следовать за мной, но я все равно протягиваю тебе ладонь.

Она медленно подняла руку и изумилась, насколько бледной теперь была кожа. Белее заснеженных горных вершин, на которые никогда не ступала нога человека.

– Переродись. Вместе со мной.

Светлые глаза Зорана изумленно расширились, налились светом, точно за спиной Русланы поднялось новое солнце.

Девоптицы возмущенно клекотали. Не хотели отпускать душу обратно в мир живых.

– Не вернуться тебе человеком, – отговаривали Зорана они. – Коснешься хозяйки зимы и станешь духом.

Руслана дрогнула. Раскрытая ладонь сжалась в кулак.

Зачем она зовет его с собой? Она владела его жизнью, но хотела забрать еще и смерть.

Здесь, на ветвях великого дуба, Зоран больше не был одинок. Его окружали тысячи душ, ему пели сказочные птицы. Но если он пойдет с Русланой, у него останется только она.