Сердцевина граната

– В десятой, в десятой, – вступил хор старушек. – Ты не бойся, иди, она дома. Дома, дома она. К ней сейчас дочка ее поднималась. Ты, милая, из собесу?

Александра промычала что-то неопределенное, но утвердительное. Провожаемая разноголосыми напутствиями и поощрениями, вошла в подъезд. Старушки на улице вновь оживились. Теперь, очевидно, обсуждали очередную гостью Анны Егоровны, ее автомобиль и внешность. Александра улыбнулась про себя. Неужели работники собеса приезжают к своим питомцам на новых «Тойотах»? Кучерявенько живут, нечего сказать! Может, бросить этот хлопотный бизнес и пойти служить в собес?

Дверь в десятую квартиру оказалось распахнута, на пороге валялись какие-то хозяйственные сумки. А в самой квартире происходил самый шумный, самый первоклассный скандал. Эх, не слышат бабуси у подъезда, вот была бы тема для разговора! Впрочем, может быть, это для них привычно?

– Ничего мне не надо! Ничего мне не надо от тебя, ты, дрянь, мерзавка! И не приходи ко мне больше! Я тебе сто раз говорила…

– Но, мам…

– Не произноси этого слова! Ты все опошлила, ты над всем надругалась! Ты мне не дочь! Вон! Вон отсюда, пока я не позвала на помощь!

Александра едва успела отступить – мимо нее, пыхтя и отдуваясь, пролетела полная дама в невыносимо ярком платье леопардовой расцветки. Дама подхватила сумочку и загрохотала вниз по лестнице, не обратив на Александру ни малейшего внимания.

– И можешь не возвращаться! – грянуло ей вслед, прямо под ухом Александры.

Кричавшая не соответствовала громкости своего голоса ни ростом, ни габаритами, ни внешним видом. Прогоняла из квартиры леопардовую даму сухая старушка в черном глухом платье – в такую-то жару! К выцветшему шелку платья прицеплен воротничок из пожелтевшего кружева. Седые, подсиненные волосы собраны на затылке в аккуратный пучок, на тонком горбатом носу – очки без оправы, воротник придерживает огромная брошь с камеей.

– Извините, бога ради, вы ко мне? – обратилась хозяйка к Александре.

– Если вы Панькина Анна Егоровна, то к вам, – приняла официальный тон Александра. – Здравствуйте.

– Здравствуйте. Проходите.

Александра вошла в прихожую. Осмотревшись – бедно, но чисто, принялась стаскивать с ног туфли.

– Нет-нет, обуйтесь! – запротестовала хозяйка. – Я никогда не заставляю своих гостей разуваться! Хотя какие уж тут у меня гости… Но по-моему, это дурацкий обычай – заставлять снимать обувь и подсовывать антисанитарные разъезженные тапки. Правда, моя дорогая?

– Правда, – кивнула Александра.

– Вот и хорошо. Проходите в гостиную.

Насколько Александра могла судить, вся квартира и состояла из гостиной, кухни и совмещенного санузла. Но хозяйка проводила ее в единственную комнату, как в тронный зал.

– Присаживайтесь вот тут, у стола. Прежде чем мы приступим к нашему разговору, позвольте извиниться за неприглядную сцену, свидетельницей которой вы стали. Эта дама, которая ушла, – моя дочь… Увы, между нами есть серьезные разногласия…

– В семье такое бывает, – услужливо поддакнула Александра.

– Да? Вы так думаете? – обрадовалась Анна Егоровна. – Отрадно встретить понимание. Ну-с, чем обязана такому приятному визиту?

– Меня зовут Александра. Сегодня я зашла в магазин «Белая лилия» и увидела там украшение. Ожерелье. Это ведь вы его туда сдали?

– Да, я.

– И это ваше ожерелье?

– Что вы, моя дорогая! – рассмеялась Анна Егоровна, широким жестом обведя «гостиную». – Да вы только посмотрите на мою, с позволения сказать, обстановку!

Обстановка, что и говорить, была небогатая. Рассохшаяся чешская стенка, набитая книгами, диван, стол, два стула. Тумбочка для телевизора присутствовала, но сам телевизор куда-то отлучился, оставив вместо себя крошечный радиоприемник. На стене репродукция «Боярыни Морозовой» Сурикова. Ну да, как же иначе.

– О каких украшениях может идти речь? Мы с мужем всю жизнь преподавали в школе, никакого добра не нажили. Разве только всемирную библиотеку… Но ее не сдашь в ломбард, да я и не решилась бы на такой поступок… Вот моя дочь Марина…

– А чье же это тогда ожерелье? – вопросила Александра, решив, что исповедь старой учительницы она всегда успеет дослушать до конца.

– Это Костя меня попросил сдать, – пояснила Анна Егоровна и вернулась к излюбленной теме: – Мы растили дочь в любви к прекрасному, а она, представьте…

– Кто такой этот Костя?

– Это мой бывший ученик, премилый мальчик. Он часто заходит ко мне, особенно после смерти мужа. Чинит что-нибудь, помогает мне. Карниз вот прибил. Мальчик недалекий, но добрый. На таких мир держится. А вот моя дочь Марина, несмотря на все наши усилия…

– Откуда у Кости это ожерелье?

– Он сказал, что это его покойной бабушки.

– А почему же он сам его не отнес?