Сердцу не прикажешь

Ощущение было такое, будто кровь прорвала плотину в самых потаенных глубинах его естества, чтобы с отчаянной силой запульсировать в жилах. Головокружение, пьянящая радость затуманили разум, который, казалось, сжался в крошечный комок. Тело перестало подчиняться Александру; сила была теперь не на его стороне. Будто во сне он видел, как его руки касаются грудей Элен, потом опускаются и проникают под пуловер, чтобы ощутить нежность и тепло ее кожи, и снова медленно поднимаются вверх, к утешительным округлостям… Через влажную ткань купальника он ощутил, как напрягаются ее соски. Элен же закрыла глаза в тщетной попытке скрыть волнение – совсем как наивные малыши, которые думают, что, смежив веки, становятся невидимыми…

Подчиняясь желанию, они упали на песок. Объятия, порывистые ласки, вздохи, слияние губ… Когда прикосновения Александра стали более интимными, Элен конвульсивно впилась пальцами в песок – текучий и неуловимый, как время, которое проходит, вечно от нее ускользает…

И вот настал момент, когда она забыла обо всем и подчинилась рукам мужчины, которого так страстно любила.

Не владея собой, Элен вскрикнула. От пальца, который Александр прижал к ее губам, пахло запретным плодом, и она испытала угрызения совести…

Он выпрямился стремительно, как пружина, и на мгновение повернулся к ней спиной. Потом проговорил с надрывом:

– Элен, пора ехать! Я не знаю, грех это в глазах Господа или нет. Но в том, что нам придется пережить еще очень много трудностей, я не сомневаюсь. И молюсь, чтобы Он наставил нас на путь истинный…

Весна вступила в свои права, и у Элен возобновились концерты. К счастью, график был достаточно гибкий, и она могла проводить много времени дома, с родителями.

Александр снова держался отстраненно, как если бы той поездки на остров Святого Гонората и не было. Но теперь Элен легче было с этим мириться. Она понимала, что для него все очень и очень непросто.

Она с самого начала осознавала, что чувство, которое она к Александру испытывает, – это любовь, и решила испить его до дна, как бы ни складывались обстоятельства. Пусть даже это будет мучительно. Элен была из тех, кто не признает полумер. И, пожалуй, самым главным ее недостатком была страстность, с какой она стремилась к обладанию желаемым. Вера Элен была глубока, но религиозные запреты довлели над ее волей в куда меньшей степени, чем в случае Александра. Да, она полюбила священника, но разве не сказал Господь, что Он есть любовь? Это убеждение помогало девушке справляться с чувством вины и угрызениями совести, хотя моменты уныния тоже были нередки. Оставался закон, придуманный людьми, – тот, что запрещал служителям Церкви жениться, а отступникам сулил вечные муки. Но знала она и то, что Александр рассуждает по-другому…

Молодой священник снова пытался уклониться от общения с Элен, но это не продлилось долго. Должно быть, это и для него стало насущной потребностью. Закончилось все тем, что девушка стала почти ежедневно наведываться в пресбитерий – в сумерках или ночью, чтобы никому не попасться на глаза. Взаимное влечение, скрывать которое становилось все труднее, могло их выдать.

Молодые люди подолгу разговаривали, слушали музыку. Случалось, что своими длинными пальцами Александр, едва касаясь, рисовал на тыльной стороне кисти Элен концентрические круги, поглаживал ее по предплечью. Но больше ничего себе не позволял. Сжимал губы, отворачивался…

– Мы никогда больше не должны этого делать, Элен. Больше никогда!

А она повторяла, как молитву:

– Но что в этом дурного? Что?

– Я не знаю. Я уже ничего не знаю. Перестань спрашивать, или мы оба сойдем с ума.

Часто образ Александра являлся молодой женщине во сне. Однажды июньской ночью она внезапно проснулась – лицо горит, губы шепчут его имя… Ей захотелось закричать, заплакать, но что толку?

Элен села за инструмент. Обычно одно лишь прикосновение к клавишам ее успокаивало. Закрыв глаза, она стала играть – очень тихо, не осознавая, что делает…

И вдруг перед глазами возникла картинка: ребенок, который, щурясь от яркого солнца, первый раз в жизни смотрит на море. А следом за ней и другая: молодые мужчина и женщина любуются очертаниями острова в ореоле морских брызг…

Ноты сами собой сложились в мелодию.

То была музыка двух сердец, их с Александром мелодия! Элен включила магнитофон. Ноты взмыли ввысь в последний раз, чистые и нежные… Совершенно успокоившись, она вернулась в постель.

Кассету с записью девушка вручила Александру на следующий вечер, когда пришла его навестить.

– Это для меня?

– Для нас. Поставь кассету, когда я уйду.

Они встретились через два дня, в воскресенье, перед мессой, которую Элен всегда посещала с родителями.

Служба подходила к концу, и настал черед последнего гимна. Однако, прежде чем Элен успела взять первую ноту, в церкви зазвучала совершенно иная музыка. Собрание это нимало не удивило: Александр часто использовал во время богослужения фрагменты современных музыкальных произведений.