Сердцу не прикажешь, кого любить (СИ)

— Это было год назад — раз. У нас была неделя, Рональд. Четыре дня, из которых мы провели на стадионе, смотря Квиддич, а оставшиеся в отеле, потому что ты отравился сомнительными «хотелками-вкусняшками» на том же грёбанном матче – два, — злится сильнее, повысив тон, сжимает ладони в кулаки.

— Я виноват, что ли, что ты любишь всё такое… — говорит, будто выплёвывая неприятную гадость.

— «Такое» — это какое?

— Ужасно скучное, конечно! — раскрывает глаза произнося так, будто сказал очевидную вещь.

— Это уже слишком. Я не хочу дальше говорить. Ты спишь на диване, Рон, — разворачивается, хватая книгу, — надеюсь, утром ты не убежишь и многое поймёшь из моих слов сейчас, — хмурит брови, уходя из гостиной, Рон сразу же пинает кресло от злости, а после хватается за конец обуви, сдерживая себя в употреблении мата.

Северус находящийся на пороге, бесшумно заходит обратно на лестницу в своё “подземелье”, чтобы никто его не увидел.

Семейная ссора его немного удивила, но по большому счёту он почувствовал напряжение и раздражение от глупости Уизли, который женившись на умной ведьме, так и не понял её элементарные, даже простые желания. Хотя, может дело и в самой супруге. Кто же этих Маглорождённых поймёт.

— Уизли остался ребёнком, но женился, — шепчет, качая головой, и спускается вниз, после заходит в помещение, забывая о причине, почему вообще поднялся наверх — их брак долго не протянет, — ложится в кровать в одежде, накрываясь одеялом до груди. Прикрывает глаза, тяжело вздыхая. Один день пережить получилось.

*

Рон на первом этаже, стянув с себя футболку, лёг на спину, на неудобный диван, а после перекатился на бок, психуя и смотря на горящий камин. Он оставался при мнении, что сказал правду, ведь Гермиону действительно не интересует его любимый Квиддич. Да даже к популярной группе «Грязных кошек» его супруга безразлична, в отличие от него самого, который в свою очередь всю зарплату с торговли в лавке Джорджа спустил на их атрибутику и билет на концерт в Лондоне.

Гермиона же была любительницей классической музыки, а в последнее время, она читала книги ещё больше чем в школе, и всегда желала посещать места, где Рон обычно чувствовал себя лишним, ему было крайне некомфортно, из-за чего они часто ругались. Вдобавок ко всему, Гермиона занялась исследованием и разработкой какого-то проекта под их домом. Пропадает там чуть ли не сутки, а виноват всё равно он.

Рон не понимал, как она может любить эту тоску, скуку, ведь есть увлечения и хобби куда интереснее. Раньше он, конечно, ругался насчёт этого, спорил, сейчас же, просто недовольно ворчал, смирившись, что они разные.

Решив, что он прав и в этом разговоре, Рон с “чистой душой” лёг спать.

Этажом же выше, в это время раздавались женские всхлипы вперемешку с тихим ругательством сквозь зубы.

Стоя напротив большого зеркала Гермиона едва не задыхаясь, тихо плакала, хватаясь за распущенные волосы, и оттягивая их в разные стороны от злости и обиды.

Гермиона до этого месяца никогда не задумывалась о том, правильно ли она поступила, выйдя замуж так рано. Она ведь толком не увидела мир, не насладилась своей молодостью и свободой.

Конечно, это всё потому что, в школьной первой любви Гермиона как раз и видела всё своё будущее, из-за чего сомнений не было.

С ним она хотела связать свою жизнь.

Только на него она хотела смотреть.

И лишь от него она хотела иметь детей.

Даже в день своей свадьбы ещё-Грейнджер не переживала, понимая, что выходит по собственному желанию, за любимого человека, который принесёт в её жизнь огромное счастье.

Она с полной уверенностью думала, что у них будет всё так же, как у Джинни и Гарри, но вот только, чем дольше пара находилась вместе, тем громче червь сомнения кричал миссис Уизли. Услышала она чётко его только сейчас.

Пара в последнее время всё чаще ругалась из-за мелочей и напоминала друг другу об их старых ошибках, делая только больнее и хуже обоим. Не было не единой ссоры, в которой они пришли бы к компромиссу. Слишком гордые, слишком упрямые.

Смотря на заплаканную себя, Гермиона начала истерить ещё сильнее от понимания, что сейчас происходит в её браке, и что было до него.

Рон успел забыть про завтраки в постель через месяц после свадьбы. Комплименты ушли через два, забрав за собой милые подарки, в которых Рон был щедр до бракосочетания.

И нет, Гермиона не стала стервой, она просто начала комплексовать, чувствуя, что делает всё, без отдачи супруга. Тут же ей вспомнилась и паранойя, что она стала безразлична Рону.

Такие размышления в прошлом месяце дошли вплоть до покупки новых комплектов нижнего белья за бешеную сумму, на которую Гермиона возложила всю надежду и веру, в то, что страсть, в их отношения спустя год, вернётся.

«Бельё. А ведь секс и правда всё реже… Может, причина в этом?»

Чувствуя ком в горле Гермиона начала потихоньку успокаиваться, вытирая слёзы с мокрых щёк, голова разболелась.

От новых мыслей захотелось заплакать снова, но вместо этого Гермиона разделась до белья и, отойдя от зеркала, посмотрела на своё телосложение.