Серебряная богиня

В то время как самолет шел на снижение, Дэзи, пытаясь разобраться в своих чувствах, думала: что же все-таки больше всего вывело ее из себя? Она не испытывала злости или даже раздражения — нет, в том, как эти люди из корпорации к ней относились, рассматривая ее в качестве вещи (вещь под названием «блондинка»!), способной помочь им сбывать свой товар, не было ничего особенного. Ведь без ее согласия они и вправду не могли выполнить задуманное, что было им прекрасно известно. Дело заключалось в ином — именно поэтому она до сих пор не находила себе места. Дело было в том внезапном, как удар ножа, предостережении, вернее, угрозе того, что она фактически станет «княжной Дэзи». Станет ею не в узком кругу, а в «глазах общества», как это принято называть. Что может быть страшнее этой открытости для посторонних взглядов? Она как личность исчезнет, полностью слившись с образом той, другой Дэзи. Повсюду появятся ее фотографии, рекламные ролики с ее участием, портреты в газетах, изображения в витринах и на прилавках магазинов… И настанет время, когда ее новый образ неизгладимо запечатлеется в сознании миллионов потребителей всего западного мира. Случится то, от чего в своей взрослой жизни ей до сих пор как-то удавалось укрыться, ускользнуть и чего она больше всего опасалась, что ненавидела.

В Санта-Крусе она для всех была просто девушкой по фамилии Валенская. В студии Порта тот небольшой интерес, который кое-кто поначалу проявлял к ее титулу и всему ее прошлому, давно испарился, разве что кто-нибудь время от времени позволял себе пошутить по этому поводу. Для своих сослуживцев она была Дэзи-продюсер, точно знавшая, где и когда каждому надлежит быть во время съемок и почему все должно быть так, а не иначе. Лишь среди избранных, тех, кто знал ее отца, она была известна как княжна Дэзи. Но эти люди слишком хорошо помнили и уважали ее отца, чтобы проговориться.

Предложение Патрика Шеннона предать ее тайну огласке, сделав из княжны Дэзи рекламный образ, задело ее за живое, возродив в душе темные страхи, с которыми она боролась год за годом, не будучи в состоянии объяснить самой себе, почему, собственно говоря, они так ее тревожат. Сейчас она знала только одно: на нее хотят навесить ярлык. Ярлык, на котором будет начертано: «Княжна Дэзи». И если она позволит им сделать это, то откажется от чего-то более ценного, чем та анонимность, которую она берегла все эти годы. Вместе с отказом от права на личную жизнь она потеряет и безопасность. Быть открытой для миллионов глаз — что может быть опаснее? И не надо ей искать никакие логические обоснования для того, чтобы знать: ее страхи оправданы.

* * *

Моторная лодка доставила всех троих: Топси, Хэма и Дэзи на яхту, где их ждала Ванесса. Удостоверившись, что Шорты размещены как полагается, Ванесса сама провела Дэзи в средних размеров каюту, стены которой были обтянуты желтым в белую полоску холстом. Чувствовалось, что Ванесса в приподнятом настроении.

— Слава богу, все наконец в сборе. Надо сказать капитану, что можно отплывать в любой момент, как только он будет готов, — объявила она. — Сейчас мы все пойдем загорать на палубу. Ты как, присоединишься? Или устала и лучше поспишь? Тогда учти: аперитив в семь в большом салоне. Как чудесно, что ты с нами, комарик!

При этом Ванесса слегка сжала плечо Дэзи, не вкладывая, впрочем, в это пожатие никакого интимного чувства. Как все опытные лесбиянки, Ванесса никогда в своей жизни не делала ошибок такого рода: если уж она наделяла свой жест эротическим содержанием, то лишь и том случае, когда была уверена, что найдет отклик.

Мягкое покачивание судна, возможность выбраться наконец из душного Нью-Йорка, свежий воздух, наполнявший каюту по мере того, как яхта все дальше уходила от берега, — все это вместе сделало сон Дэзи столь же освежающим и бодрящим, как и само короткое путешествие. Она проснулась и увидела красное тропическое солнце, свет которого был таким чистым, ясным и насыщенным, что, отражаясь от синевы моря, он, казалось, изо всех сил противится неизбежному наступлению сумерек.

Дэзи лежала на привинченной к полу койке под пологом, имитировавшим роскошное ложе с балдахином на четырех столбиках. Глядя на матерчатый купол над головой, Дэзи подумала, что здесь ей будет хорошо. Главное, что ее увезли из города, где она сейчас была бы всю неделю одна. Кики проводила две недели зимних каникул с Люком в его маленьком домике на севере Коннектикута. Как заяц, носилась она по комнатам, хватая вещи и швыряя их в чемодан. Вокруг все было разбросано, как бывает, когда за тобой не следит придирчивый взгляд потенциальной свекрови.

Дэзи приняла душ и переоделась, но было еще слишком рано присоединяться к остальным. Все они скорее всего задержатся у себя в каютах, примеряя туалеты к ужину, чтобы удивить и поразить друг друга.