Серебряная чаша

Василий посмотрел на главного судью. Противоречивые чувства охватили юношу. Орест Фламиний был действительно очень молод, слишком молод, чтобы занимать такой ответственный пост. Он был лыс и вдобавок к этому еще и подслеповат. Василий ясно видел, как он щурит глаза, морщит нос и лоб, пытаясь прочесть лежавшие перед ним документы. Наверное, решил Василий, он действительно неподкупен и беспристрастен. Но вместе с тем и своенравен. Тяжело иметь дело с такими людьми.

Когда-то во время первого слушания Василий чувствовал себя совсем одиноким. Никто даже не пытался заговорить с ним. Старые друзья отца, зная заранее, что он проиграет, боялись встретиться с ним взглядом. Теперь все было по-другому. Люди пытались привлечь его внимание, улыбались ему, махали руками. В тот печальный день была сумрачная погода. Облака заслонили тогда все небо. А сейчас светило солнце и кирасы солдат ярко сверкали.

Да, в этот раз все было по-другому. Но несмотря на общее дружелюбие и на оптимизм Иоезера, Василий не чувствовал себя полностью спокойным. Девора не смогла сопровождать его. Она встала вместе с ним, но с большим трудом. А потом вдруг побледнела и села на кровать.

— Василий, мне что-то плохо… Кажется… кажется, я заболела. Только не надо сразу так волноваться. Ничего, любимый, я думаю, что в моем положении такие вещи время от времени случаются.

В ожидании начала заседания, Василий сидел и смотрел на судей, но мысли его были далеки от того, что происходило в зале. Перед ним стояло совсем белое лицо жены, и он все время задавал себе вопрос, не скрыла ли она от него что-нибудь важное и серьезное. Она выглядела такой подавленной, что, прощаясь, он еле выдавил из себя улыбку.

И все же он не мог запретить себе думать о сыне (а все говорило о том, что у них должен родиться сын), который скоро появится на свет и будет носить прекрасные одежды, подаренные Лукой, и, надев маску, играть с другими детьми. Черные мысли потихоньку отступили.

Василий улыбнулся.

— Больше нет сомнений в том, что Линий находится в очень трудном положении. Я имею ввиду его финансовые дела, — прошептал Иоезер. — И если честно, то меня это сильно беспокоит. Не бьемся ли мы из-за дырявого корыта?

Но тут раздался пронзительный голос судьи.

— Начинаем!

Иоезер стал перебирать лежавшие перед ним документы в поисках заявления Христофора из Занты. Наконец, найдя его, он поднялся и повернулся к судьям.

— Уважаемый судья! — начал он. — Я хочу передать на твое рассмотрение заявление одного из пяти свидетелей, который так давно покинул Антиохию, что все эти годы никто ничего не слышал о нем. Я говорю о Христофоре из Занты. Он сейчас является поставщиком римской армии и живет в Риме. Это заявление было передано моему подопечному, когда он находился в Риме. Одну копию он отослал и к нам сюда, в Антиохию.

Услышав эти слова, Линий подскочил на скамье, словно получил пинка. Ничего не понимающими глазами он уставился на Иоезера. Было заметно, что он впервые слышал о заявлении исчезнувшего свидетеля и совершенно не готов к такому повороту дела.

«Ну все, — подумал Василий, — теперь он примется орать и возмущаться!» Но человек, который с такой ловкостью выиграл когда-то свой первый процесс, теперь не мог выдавить из себя ни слова. Его дряблые щеки покрылись неестественно красным румянцем. Холеные пальцы Линия судорожно вцепились в спинку скамьи.

— Эта копия сейчас лежит передо мной, — заявил главный судья. Он взял ее в руки и поднес к самым глазам. — Представитель римской власти, который передал мне ее, сам лично знаком со свидетелем, написавшим вышеупомянутое заявление. Документ заверен по всем правилам, не говоря уже о свидетеле в лице представителя, который знает подпись Христофора из Занты.

И тут же адвокаты Линия бросились в атаку. Они принялись ставить под сомнение и дискутировать различные пункты законодательства и самого заявления. В течение долгих минут они спорили, жестикулировали и даже кричали неприятными, пронзительными голосами. Вначале спокойный главный судья потихоньку начал терять терпение. В конце концов он положил конец этим визгам, ударив со всей силой кулаком по столу.

— Хватит, — сказал он. — Я не нуждаюсь в помощниках, чтобы толковать закон Двенадцати Таблиц. Оба эти заявления, дошедшие до нас двумя различными путями, имеют полную юридическую силу. — Он повернулся к Иоезеру. — Кто ваши свидетели?

В большинстве своем, все свидетели были купцами и торговцами, хорошо знавшими Игнатия. Они рассказали, что в свое время не раз слышали, как Игнатий говорил о Василии как о своем законном наследнике. Что он с самого начала собирался передать ему все свое состояние. Фламиний не прерывал их. Иногда он задавал быстрые и конкретные вопросы. Затем нервным нетерпеливым жестом он отсылал свидетеля на место. Каждый из свидетелей отнял у него не более двух минут.