Серебряная чаша

— Девора не только знает, но и все понимает, — Лука восхищенно покачал головой. — Да, неспроста ей досталось такое имя — Девора! Сегодня я очень плохо чувствовал себя и прилег. Когда все случилось, я лежал в своей комнате. Но я сумел восстановить весь ход событий. В то время, как фанатики пытались овладеть лестницей, она послала рабов перехватить их. И этот маневр удался бы, если бы наши люди были вооружены. Но что могут палки и дубины против мечей и кинжалов! Их оттеснили, а многих даже ранили. Тогда не желал зря проливать кровь безоружных людей, она приказала им отойти в сторону, а сама встала под окном. Одна! С твоим мечом в руках! Она была прекрасна!

— И все это время я занимался своими личными делами! Этим наследством! — закричал Василий. — Никогда не прощу себе этого! Никогда не прощу!

— Она хочет видеть тебя, сын мой. Поднимись к ней.

* * *

Девора полулежала на постели в окружении множества подушек. Голова ее была обмотана чем-то белым. Было заметно, что она до сих пор испытывает боль. Лицо Деворы было белым как мел. Она с трудом повернула голову, чтобы посмотреть на Василия.

— Как я счастлива, что ты уже вернулся! — тихо воскликнула она.

Василий подошел к постели и осторожно заключил жену в объятия. Он прижался щекой к ее щеке и сказал:

— Простишь ли ты меня когда-нибудь?

— Простить тебя? Но за что? Ведь в том, что произошло, нет твоей вины!

— Меня не было рядом с тобой в минуту, когда ты нуждалась во мне!

— Василий, ты должен был идти в суд. — Он почувствовал, как она напряглась в его объятиях. — Но что случилось? Что решил суд? — Она тихонько заплакала. — Ты ничего не говоришь мне. Ты проиграл?

— Нет, я выиграл. Меня признали законным наследником. Но при этом я все потерял.

Девора внимательно слушала его. Противоречивые чувства раздирали ее.

— Я даже не могу передать тебе, насколько я счастлива, что тебя признали законным наследником, — сказала она, наконец. Затем, подумав немного, тихонько добавила, слабо пожав его руку: — Ты правильно сделал, что отпустил рабов. Я очень горжусь тобой. Как хорошо ты говорил, стоя перед кредиторами. Очень жаль, что я не могла видеть тебя в эту минуту. Но как этот отвратительный и глупый человек мог разрушить столь огромное состояние? Я представляю, как горько тебе…

— Должен признаться тебе, что поначалу я был очень расстроен этим. У меня было столько всевозможных планов! Но… — он крепче прижал ее к себе. — Но твоя рана беспокоит меня гораздо больше, чем потеря состояния!

Она высвободилась из его рук и с трудом села.

— Я так зла, — сказала она, сжимая ладонями виски, — что моя голова болит так, как никогда раньше. О Василий! То, что случилось — просто ужасно! Все рушится вокруг нас. Нужно сделать что-то. Мы не должны вот так сидеть и плакать! Не должны упиваться своими несчастьями. Нужно действовать!

Василий поудобнее сел на краю постели.

— Милая моя, — прошептал он. Он даже не знал, что сказать ей еще. — Скажи, ты помнишь историю Иова? Помнишь, сабиняне пришли и убили всех его слуг, затем Господь наслал на него огонь и ветра. И все дети его умерли, все, чем он владел, превратилось в пыль… Испытание[86]! Может быть, и мы сейчас подвергаемся подобному испытанию? Я отказался от того, что оставалось от моего наследства. Будь благословен Господь! А что касается чаши, то, может быть, Хархас был и прав… Кто знает.

Тут в комнату вошел Лука. В руках он держал чашу с каким-то отваром. Он приложил руку к вене на шее девушки, беззвучно пошевелил губами и недовольно покачал головой.

— Ты слишком много говорила, — проворчал он. — На, выпей это лекарство. Оно придаст тебе силы, ты сможешь заснуть немного. — Он повернулся к Василию. — Ей нужен лишь отдых. Да и тебе тоже. Иди лучше приляг.

Но Девора задержала его.

— Нет, не сейчас! Подожди немного. Не торопись! Посиди, пока я не засну!

Василий встал, подошел к окну и отдернул занавески. В комнату ворвался свежий воздух. Он смотрел в ночь до тех пор, пока горизонт вдруг не окрасился ярким светом. Он был таким красным, что, казалось, там, вдали, полыхают пожарища. Стало светлее. Теперь Василий мог различить каждый камень в стене, окружавшей дом. Там дальше были Сад Дафны, а еще дальше крыша одного из храмов. Но это длилось всего лишь мгновение. Затем ночь вновь окутала все вокруг. Стало так же темно, как и мгновение назад.

Но самым странным было то, что этот неожиданный свет на горизонте успокоил его страсти, снял тяжесть с сердца. Все заботы куда-то отошли. И он увидел то, что ему предстоит еще сделать в своей жизни. Он увидал чаши, амфоры, вазы, золотые и серебряные блюда, бронзовые и мраморные статуэтки и бюсты. Он увидел их так четко, что сердце его чуть не выпрыгнуло из груди от радости. Он понял, что перед ним приподняли покрывало, за которым скрывается будущее. И знал, что ждет его впереди: создание прекрасных и красивых вещей. Он поднял руки и поднес ладони к лицу.

— Я должен работать, — сказал он громко.

— Василий, — позвала Девора, — как странно, но у меня больше не болит голова.