Серебряная дорога

Она все еще держала Ханну за руку и не хотела отпускать.

— Как ты оказалась наверху? — спросила она. — Ёран позволил тебе выйти наружу?

— Нет. Я ударила его. — Ханна кивнула в сторону маленькой тумбочки. — Я ударила его по голове и побежала. Но мне не следовало этого делать.

* * *

Лелле опять проспал, пусть и лег рано. Он успел только помыть под мышками и почистить зубы, а потом всю дорогу до школы мечтал о кофе. В учительской он сразу поспешил к кофеварке, наполнил себе чашку и сел в угол подальше от всех. Пока шел с чашкой, пролил немного кофе на пол, но даже не заметил этого. Ему никто не сделал замечания. К человеку, потерявшему все, обычно относятся снисходительно и стараются не задевать лишний раз.

Прозвенел звонок. Еще толком не проснувшиеся ученики сидели молча за своими партами и сонно хлопали глазами.

— У кого-нибудь есть вопросы перед контрольной? Теорему Пифагора все помнят?

Он успел разобрать два примера на доске, прежде чем понял, что Меи в классе нет.

— Где Мея? — спросил он.

Молчание. Равнодушное пожатие плечами.

— Никто не знает?

— Кажись, ее не было всю неделю, — подал голос кто-то.

— Может, заболела? — предположил другой.

Лелле почесал подбородок, заросший щетиной. Подбородок и шея невыносимо зудели, но ему приходилось держать себя в руках под взглядами учеников.

На следующий день Мея не появилась. После обеда он заглянул к школьной медсестре. Ее звали Гунхильд, и она обычно говорила так тихо, что понять ее удавалось, только задержав дыхание. Если верить ей, Мея ни на что не жаловалась.

— Все нормально? — спросила медсестра.

— Она пропустила несколько уроков.

— С тобой все нормально, я имею в виду? Ты выглядишь усталым.

Лелле почувствовал раздражение. Год назад он бы прорычал, что в его жизни нет ничего нормального, что он будет выглядеть усталым до конца своих дней и всем следует привыкнуть к этому. Однако за последнее время он научился держаться себя в руках. Хуже нет, когда тебя жалеют.

— Я живу, — ответил он. — Спасибо и на этом.

* * *

Мея рассказала Ханне о Карле-Юхане. О том, как он вытащил у нее сигарету изо рта и сказал, что красивые девушки не должны курить. О Биргере и Аните и о том, что они очень редко покидают усадьбу. Все необходимое у них есть на несколько лет вперед. Она рассказала о животных и о том, как здорово в усадьбе было летом. О большом бункере, в котором семейство Брандтов собиралось спрятаться, если что.

Ханна сидела, прислонившись спиной к бетонной стене, и внимательно слушала ее.

— Я никогда не видела никого другого, — сказала она. — Всегда приходил только он.

— Ёран, скорее всего, держал все в тайне от остальных. Или я просто ничего не замечала.

— Я ударила его по голове, — вздохнула Ханна. — Треснула тумбочкой и побежала. Она такая тяжелая, сама не понимаю, как ее подняла. Но этого оказалось недостаточно. Он очень быстро догнал меня. Если б не ты, он бы наверняка убил меня.

Мея вспомнила, как Биргер, склонившись над Ханной, делал ей искусственное дыхание. У нее голова шла кругом. Она приложила пальцы к шее, желая убедиться, что сердце по-прежнему бьется.

— Ханна, мы должны это пережить, — сказала она. — Никто не убьет нас.

Они спали рядом на кровати. Кровать была узкой, но вместе было теплее, к тому же они подпитывались друг от друга энергией. Из еды у них имелся только термос с прокисшим молоком. Живот Меи бунтовал.

— А мое брюхо уже перестало сопротивляться, — грустно улыбнулась Ханна. — Оно давно сдалось.

Мея ходила кругами по комнате. Голова болела, но хотя бы перестала кружиться. Карл-Юхан… Он никогда не позволил бы им причинить ей зло. Вероятно, он просто понятия не имеет, что они с ней сотворили. Теперь бегает, ищет ее… Иного она и представить не могла. Ее должны были хватиться в школе, Лелле уж точно не мог не заметить ее отсутствия. И Силье…. Она ведь чуть ли не каждый день звонила по стационарному телефону и жаловалась на Торбьёрна. Конечно, требовалось какое-то время, однако рано или поздно о ней начнут беспокоиться.

— Люди знают, что я здесь, — сказала она. — Нам не придется долго ждать.

Ханна не разделяла ее оптимизма:

— Они убьют нас раньше и избавятся от улик. Позаботятся, чтобы ничего не осталось.

— Не говори так.

— Я здесь не первая. Кто-то другой был раньше. Я нашла следы. — Ханна показала лиловую резинку для волос на запястье. — Видишь? Я нашла это здесь.

Мея покачала головой

— Они знают, что я в Свартшё, — повторила она. — Силье и мой учитель.

* * *

Они спали, когда дверь открылась. Мея успела увидеть мелькнувшую тень и как что-то поставили на пол. Она вскочила, но дверь уже закрылась.

От корзинки на полу вкусно пахло. Еда. Им принесли еду. Мея застучала кулаками по двери, но стучать было бесполезно. Она сникла и повернулась к Ханне, которая даже не поднялась с кровати.

— Я же говорила, что все напрасно, — прошептала девушка.

Мея узнала еду Аниты: булочки и кровяная запеканка. Соленое масло, всегда просто таявшее во рту. Брусничное варенье и кофе, после которого на дне чашки оставался немаленький слой гущи. Все это приготовила она, Анита.