Серебряная ива

Буду черные грядки холить,
Ключевой водой поливать;
Полевые цветы на воле,
Их н надо трогать и рвать.

Пусть их больше, чем звезд зажженных

В сентябрьских небесах —
Для детей, для бродяг, для влюбленных
Вырастают цветы на полях.

А мои – для святой Софии

В тот единственный светлый день,
Когда возгласы литургии
Возлетят под дивную сень.

И, как волны приносят на сушу

То, что сами на смерть обрекли,
Принесу покаянную душу
И цветы из Русской земли.

Лето 1916

Слепнево

* * *

Слепнево для меня как арка в архитектуре… сначала маленькая, потом все больше и больше и наконец – полная свобода.

Анна Ахматова. Из «Записных книжек»

Ни в Слепневе, ни в Царском Селе, хотя и там у Анны Ивановны Гумилевой были и цветочные клумбы, и черные грядки, Анну Андреевну к земляным работам не подпускали; цветами и овощами занималась сама хозяйка. Клочок земли у Ахматовой появился только в 1955 году, когда Ленинградский литфонд выделил ей дачу в поселке Комарово. И хотя сил после обширного инфаркта не было, она все-таки осуществила давнюю мечту о пусть маленьком, но своем саде и своих цветах. Она любила дарить их.

* * *

Акума, спасибо за лилию. Она такая красивая, мне очень приятно было ехать с ней. …Дома лилия распустилась в целый куст – сияющий, огненный и до сих пор украшает стол.

Ирина Пунина – Ахматовой

Из Ленинграда в Комарово.

Лето 1963 г.

* * *

1959 г. Декабрь

…Всем известно, что есть люди, которые чувствуют весну с Рождества. Сегодня мне кажется, я почувствовала ее, хотя еще не было зимы. С этим связано так много чудесного и радостного, что я боюсь все испортить, сказав кому-нибудь об этом. А еще мне кажется, что я как-то связана с моей корейской розой, с демонской гортензией и всей тихой черной жизнью корней. Холодно ли им сейчас? Довольно ли снега? Смотрит ли на них луна? Все это кровно меня касается, и я даже во сне не забываю о них.

Анна Ахматова. Из «Записных книжек»

* * *

М. Лозинскому[17]

Они летят, они еще в дороге,
Слова освобожденья и любви,
А я уже в предпесенной тревоге,
И холоднее льда уста мои.

Но скоро там, где дикие березы,

Прильнувши к окнам, сухо шелестят, —
Венцом червонным заплетутся розы
И голоса незримых прозвучат.

А дальше – свет невыносимо щедрый,

Как красное горячее вино…
Уже душистым, раскаленным ветром
Сознание мое опалено.

22 мая 1916

Слепнево

ОТРЫВОК

. . . .
О Боже, за себя я все могу простить,
Но лучше б ястребом ягненка мне когтить
Или змеей уснувших жалить в поле,
Чем человеком быть и видеть поневоле,
Что люди делают, и сквозь тлетворный срам
Не сметь поднять глаза к высоким небесам.

1916<>

* * *