Серебряная клятва

Трое железнокрылых, подхватив ошмётки ужина, убрались, но за собой оставили обагрённую траву и солоноватый запах в воздухе. Кровью несло так, что Лусиль в непонятном ей самой отвращении прижала край плаща к носу. Именно теперь, когда людоеды исчезли, ей вдруг стало по-настоящему дурно, хотя такие трапезы наблюдать уже случалось.

– Влади… – Спохватившись, она заставила себя улыбнуться и придала голосу бодрости. – Ха, а это ведь почесть для тех двоих острарцев. Они бились столь мужественно, что железнокрылые пожелали ими поужинать! Не так уж многих они сожрали за время нашего похода, если не считать…

Она осеклась. Влади слушал и смотрел, и то, как он смотрел, заставило безнадёжно замолкнуть. Конечно, он видел её насквозь. Знал цену её улыбке и отличал настоящую от фальшивой, всегда. Сейчас он нисколечко не верил, и правильно. Лусиль досадливо потупилась, легла на спину и уставилась в небо.

Озинара не была столицей, даже находилась ещё не близко к столице. Город имел узловое значение потому, что ни в одном другом не было столько родников и столько храмов. Озинару звали душой долины, ещё во времена Империи. Потом душа досталась Дому Солнца.

Теперь душа, укрывшись за белокаменными стенами, никак не сдавалась. Озинару осаждали третью неделю. Впервые пришлось задержаться так надолго, и задержка люто злила. Вдобавок Лусиль отчего-то начала прескверно себя здесь чувствовать: потеряла не только аппетит, но и сон и покой. Что-то в, казалось бы, мирном месте будило её гнев и досаду – возможно, несгибаемое упрямство тех, кто прятался за укреплениями. И никаких поблажек: ни предателей, ни тайных ходов!

– Давай оставим это, – предложил Влади.

– Разговоры о еде? – осклабилась Лусиль, прекрасно понимая: он ведёт к другому.

– Зачем нам этот город? Сам сдастся, когда возьмём столицу.

Лусиль фыркнула.

– Учебники по истории не читал? Именно после таких решений враг обретает надежду на победу. Мы не можем уйти ни с чем, мой королевич. Это будет наше первое поражение.

– Может, и пусть оно останется единственным? – ровно и всё так же уверенно предложил Влади. – Торча здесь, мы тратим время, практически дарим его…

– Они сдадутся, – перебила Лусиль. – Рано или поздно сдадутся.

– У них в достатке воды, надолго хватит пищи. Лу, здесь живут монахи и священники, изнуряющие себя голодом даже в мирное время. Ты думаешь, осада…

Лусиль снова села и тяжело уставилась на Влади.

– Может, им не грозят жажда и голод. Но то, из чего можно отливать оружие, рано или поздно закончится. Ядра. Порох. Они не вечны. И мы этого дож…

– Если хочешь знать моё мнение, это неправильно.

Влади теперь бормотал под нос, избегая на неё смотреть. Это усугубило раздражение, Лусиль нервно выдрала пучок травы и принялась мять в пальцах.

– Что ты имеешь в виду?

Откинув несколько светлых прядей со лба, он всё-таки глянул ей в лицо.

– Всё. Начиная с того подарка, оставленного Второму ополчению.

Лусиль сжала траву в кулаке.

– Ты ещё не видел плодов. А они будут.

– Это был поступок, недостойный…

– Кого?

Он молчал.

– Кого? – на полтона выше спросила Лусиль и брезгливо вытерла руку о край плаща. – Ну давай, кого?

– Солнечной царевны, Лусиль. Ты поступила жестоко.

Она желчно усмехнулась и посмотрела на травянистые следы, оставшиеся на ладони, а потом снова взглянула на Влади.

– А я не солнечная царевна. Я ― твоя жена. Я верна Луне, а всё вот это… – она вяло повела рукой вокруг, – я получу, лишь чтобы отец был горд. Чтобы не подложил под тебя кого-то другого.

Влади порывисто подался ближе и накрыл её ладонь своей.

– Ты не обязана ничего доказывать. И я никогда тебя не брошу.

– Давай оставим это, – повторив его собственную фразу и почувствовав, как жжёт в глазах, Лусиль пару раз моргнула. – Влади, в конце концов, отец дал добро. Он хочет увидеть нас в деле. И пока у нас всё неплохо. Люди открывают мне ворота, значит, верят.

Они сидели плечом к плечу, по-детски держась за руки, соприкасаясь лбами. Наверное, расположившиеся вокруг командующие наблюдали, как они «милуются», но Лусиль, как всегда, было наплевать. Она и не такого не стеснялась.

– Почему ты по-прежнему думаешь, что я Димира? Царь говорит, семья Вайго мертва.

Влади ответил незамедлительно:

– Ты выглядишь как солнечная. В тебе есть что-то от царевны. И ты ничего не помнишь. Если не помнишь, значит, с тобой случилось что-то страшное. Например, твой отец пытался тебя убить, и ты выбралась из пожара.

– Или на границе Осфолата меня похитили и изнасиловали какие-нибудь разбойники, а потом бросили на дороге? – хмыкнув, предположила Лусиль.

Влади обнял её за плечи и, приблизив губы к уху, шепнул:

– О нет. Тебя не насиловали. Ты была девственницей, я ведь сам это исправил.

Она рассмеялась, заметив, что он всё-таки покраснел, излагая этот здравый довод. Пихнула его локтем в бок, потом уточнила:

– А синяки? Ссадины?

– Ничего такого не было. Порванная одежда, стоптанные башмаки, ноги сбиты. Тебя вряд ли куда-то тащили. Скорее ты бежала сама.