Серебряная книга романов о любви для девочек

Однако Стю, похоже, не испытывала особого раскаяния:

– Но ведь действительно было смешно, – вежливо заметила она

– Не у всех получается с первого раза, – спокойно возразила тетка. – Не стоит смеяться над человеком, который только учится выходить на сцену.

– А я думала, вы комедию репетируете, – возразила Стю, невинно хлопнув ресницами. – Разве нет?

Тетка на вопрос не ответила, а сама все разглядывала подругу.

– Новенькие? На собеседование?

«Точно прогонит! – пронеслось в голове у Нюты. – Сейчас как заорет на весь зал: идите смейтесь куда-нибудь в другое место, у нас тут театр, а не новые русские бабки!»

– Новенькие, – Стю не собиралась отступать, – хотим записаться.

– Ага, – неопределенно двинула бровью тетка, – значит, записаться… Давай, девочка, бери текст и выходи на сцену.

– Зачем? – Голос у Стю чуть дрогнул. Тетке удалось ее удивить.

– Это же театральная студия, – хмыкнула режиссер. – Раз хочешь записаться, значит, хочешь играть?

– Ну… да!

– Вот и отлично! – она хлопнула в ладоши, привлекая внимание. – Стелла, дай мне свой текст, пожалуйста! Юля, Стас, Слава, Вася, останьтесь еще на 10 минут!

К ним тут же подскочил Славян:

– О, какие люди! – радостно воскликнул он, разглядев Стю. – Прекрасная прынцесса, я сражен блеском ваших глаз…

– Я не прынцесса, я жаба замаскированная!

– Ради вас я готов немедленно нырнуть в болото.

– Смотри, квакать начнешь.

– Я вижу, вы знакомы, – вклинилась в обмен любезностями режиссер. – Может быть ты, Слава, представишь нас друг другу?

Славян охотно кивнул:

– Это, – широкий взмах в сторону тетки, – наш укротитель, наш рулевой, наш великий вождь и учитель, Вероника Николаевна, или попросту Шеф.

– А это, – не менее широкий взмах, – прекрасная жаба, ой, простите, принцесса по имени Настя. И она…

– Хватит, хватит, – перебила его Вероника Николаевна, она же Шеф, – кончай дурачиться, тут дело серьезное.

– Какое дело? – К ним подошли темноглазая девчонка, игравшая Герду, и двое парней.

– Надо быстренько еще раз прогнать сцену Герды и Маленькой Разбойницы.

– Так Разбойница, то есть Стеллка, уже ушла, – удивился хлипкий паренек в очках и широченных штанах (кажется, Вася). – Догнать?

– Она будет Разбойницей, – и Шеф кивнула на Стю.

Та чуть заметно смутилась. Наверно, в глубине души ждала, что их прогонят, отругают, сделают замечание – но не такого, чтоб вот так сразу на сцену. Да без всякой подготовки, да на глазах старшей группы…

– Спокойно, – тетка мигом почуяла ее колебания, – изображать ничего не надо. Просто внятно прочти текст, – и всучила пачку растрепанных листов.

Темноглазая кивнула и пошла обратно на сцену. Следом – делать нечего – поднялась Стю. Шагала она независимо, но Нюта видела, что подруга страшно волнуется. Плечи напряжены, спина прямая, затылок взъерошен. Парни уселись сзади, рядом с Шефом.

«Сейчас начнут ржать, как мы над этой глупой фефочкой…» – тоскливо подумала Нюта и принялась от волнения грызть ногти. Водилась у нее такая дурная привычка.

Темноглазая – ее звали Юля – подала первую реплику. Стю ответила. И тут Нюта, к своему изумлению, поняла, что подруга смотрится вполне нормально. Даже изящно. Она не закатывала глаза, не выпячивала губы, не пищала и не повизгивала. И уж тем более – не приседала, не разводила коленки. Текст читала внятно, успевая посматривать в зал.

И вообще взбалмошная, насмешливая Стю очень подходила на эту роль.

Шеф сзади молчала. Парни рядом с ней тоже притихли. Даже безбашенный Славян молчал. За что Нюта была очень ему благодарна.

Сценка кончилась. Девчонки спустились в зал. Нюта перестала грызть ногти и принялась в тоске грызть пальцы, тайком наблюдая за Вероникой Николаевной. Та задумчиво закурила. Глянула на застывших рядом девчонок:

– Ну что ж, поднимемся в кабинет, поговорим.

Нюту вроде бы никто не приглашал, но она тоже пошла. Не бросать же подругу одну! Следом поднялся Жека. Парни покосились на него уважительно – он оказался самым высоким, да к тому же еще и самым широкоплечим.

Народ из 38-го уже разбежался, оставив на столе кривую пирамиду из немытых чашек. Плащ на вешалке многозначительно посверкивал вышитыми звездами.

Тетка привычно устроилась за столом, вокруг расселись студийцы, Жека скользнул к подоконнику, Нюта – за ним. Он вежливо подвинулся, уступая ей место. Стю встала перед режиссером.

– Ну что? – поинтересовалась Шеф. – Кто хочет высказаться?

Парни переглянулись. Первой заговорила темноглазая Юля.

– По-моему, все ясно!

– Согласен, – кивнул Вася.

– Однозначно, Шеф, однозначно! – голосом Жириновского пролаял Славян.

А третий парень, Стас, даже руками развел:

– Шеф, это прямое попадание!

– Попадание, говоришь, – тетка, похоже, развеселилась. – Ну что, Настя, – неожиданно обратилась она к Стю, – страшно на сцену выходить в первый раз?

– Нормально! – Подруга держалась, как вождь индейского племени, захваченный проклятыми бледнолицыми. Весь ее вид свидетельствовал, что она не только каждый день выходит на сцену, но еще и владеет собственным театром.