Серебряная книга сказок

— Ну и лошадки, чтоб вас черт пас! — грустно сказал Янко, а те уже в облаках кружат.

Вспомнил он про своих родственников королей и поскорее воткнул пустой колышек в землю. В тот же миг прилетел к нему Ветер.

— Чего тебе надобно, Янко? — спрашивает.

— Да приказала мне чертова баба коней пасти, — отвечает он, — пригнал я их на пастбище, а они голубями обернулись и гляди, куда залетели!

— Сейчас я тебе их достану, — сказал Ветер и, подавая Янко уздечки, велел: „Как только голуби вниз опустятся, набрось уздечки на них, они снова в коней превратятся, а ты веди их поскорее домой."

Сказал Ветер и вверх умчался! Поднялась тут буря! Начал вихрь голубей трепать, а потом закружил, подхватил и швырнул Янко к ногам. Набросил Янко на голубей уздечки, и в то же мгновение стали они снова конями. Привел их Янко во двор и передал ведьме, а уздечки снял и себе оставил. Не сказала старуха ни слова, только нахмурилась, на Янко глядит злобно.

На другой день рано утром снова вывела она трех коней, послала на пастбище.

— Паси, — говорит, — а пропадут — голова твоя с плеч долой.

Погнал Янко коней, стал за ними приглядывать. Не успели на луг придти, как разбежались кони и, обернувшись утками, полетели на озеро. Янко, не мешкая, воткнул в землю серебряный колышек, и появился перед ним Месяц-король.

— Что с тобой, шурин, приключилось? Или беда какая? — спрашивает он у Янко.

— Да чтоб ее гром разразил, эту бабу! Приказала коней пасти, я их на пастбище привел, а они в уток превратились, — печалится Янко, на озеро показывает.

— Не беспокойся, я тебе их сейчас на сушу доставлю, — отвечает Месяц-король. Подошел он к озеру, опустил в него белый платок, платок всю воду и выпил.

Оказались утки на суше, Янко прибежал, набросил на них уздечки, в то же мгновение они снова стали конями и от Янко ни на шаг.

Удивилась ведьма, опять ни слова не сказала, злобу затаила.

На третий день, рано утром, снова вывела она трех коней во двор и велела пасти. Пошел Янко на пастбище, а сам думает: „Что же сегодня-то будет?"

Как только ступили кони на луг, тут же обернулись соснами высокими, могучими.

Янко долго думать не стал, воткнул в землю золотой колышек, а Солнце-король уже перед ним тут как тут стоит.

— Чего тебе, дорогой шурин, надобно? — спрашивает он у Янко.

— Да вот приказала мне ведьма, чума на нее, коней пасти, только я их сюда привел, обернулись они соснами. Погляди, какие вымахали, что мне с ними делать?

— Погоди, сейчас я ими займусь, — сказал Солнце-король. — Да помни, как вернешься к ведьме, она тебя спросит, чего ты за службу желаешь, а ты ничего не проси, только ту жалкую клячу, что на пустыре пасется.

Сказал Солнце-король и принялся своими лучами сосны изо всей силы палить, стала обгоревшая хвоя вниз падать, а кора трескаться. Не смогли сосны жара вынести, в коней превратились. Янко быстро узду на каждого накинул и отправился с конями на ведьмин двор.

Ведьма от злости чуть собственным ядом не захлебнулась, но вида не подала и говорит:

— Ты хорошо поработал, я тебя награжу, говори, чего ты хочешь?

— Да вон того тощего коня, что на задворках топчется.

— Э, да ты, парень, совсем сдурел. На что тебе такая кляча? Ведь и седло-то у нее курами изгажено. Дам я тебе лучше хорошего коня с золотой сбруей!

— Не надо мне хорошего, и так ладно. Дай мне эту клячу, больше я ничего не хочу, — отвечает Янко.

— Быть по-твоему! Но только прежде, чем уйдешь, трех кобылиц подои, — сказала ведьма, а сама его так и сверлит глазами.

— А почему бы не подоить — подою, не велика работа, — отвечает он.

Ведьма усмехнулась и пошла на пустырь за клячей, привела ее, а тощий коняшка и говорит: „Янко, Янко, молодой принц, тебе, видно, ума не занимать, коли ты меня выбрал. Как только кобылиц подоишь, велит тебе ведьма в их молоке искупаться, а ты меня скорее зови, без меня в молоко не лезь..."

Привела ведьма трех кобылиц и поставила возле огромного чана, приказывает Янко кобылиц доить. Исполнил Янко ее приказание, а тут еще заставляет его ведьма в этом молоке искупаться.

— Ну что ж, купаться так купаться, да только пускай мой бедный коняшка рядом постоит. Как вылезу, сразу на него и сяду, — говорит Янко ведьме.

— Ладно, зови! — соглашается ведьма со злобной ухмылкой.

— Гей, мой конек, пойди сюда ко мне! — крикнул Янко, и тот, спотыкаясь, будто ноги его не держат, приблизился к Янко и стал возле чана. Прыгнул Янко в чан, и в тот же миг молоко заклокотало, закипело. Не выбраться бы принцу из него живу, если бы рядом верный конь не стоял. Нагнул он голову и одним духом втянул в себя весь жар. Молоко остыло, и Янко, искупавшись, стал еще красивей, чем прежде.

Ведьма-то полагала, что Янко в молоке сварится, а как увидала, что он еще красивей стал, так и обмерла от удивления.

— Если Янко пошло на пользу, окунусь-ка и я, — решила старуха, — стану раскрасавицей, а его в мужья возьму.

Только влезла ведьма в молоко, а конь голову нагнул и весь жар обратно в молоко выпустил. Молоко закипело, и ведьма сварилась, а Янко вскочил на коня и прочь со двора помчался.

Едут они, видят ручей, остановился конь и говорит принцу: