«Серебряная кошка», или путешествие по Америке

Мы попрощались. Придя в номер, я решил еще раз перечитать программу спектакля. Только тут я заметил, что большими буквами в ней было написано: «В случае воздушного нападения все зрители обязаны остаться на своих местах и выполнять указания комиссара по гражданской обороне…»

Что это? Я перевернул страницу в надежде, что, быть может, программа была опубликована еще в годы второй мировой войны? Но нет, она выпущена только что, и на ее пятидесяти страницах рекламировались автомобили 1956 года.

Фраза в программе не продиктована заботой о горожанах. Ничьи самолеты не угрожают Америке, и это хорошо понимают сами американцы. Но есть в Соединенных Штатах люди, которые делают бизнес на военном психозе. Им непременно хочется испортить человеку настроение даже в те часы, когда шумит ночной Бродвей.

ВОЙНИЧ ЖИВЕТ В НЬЮ-ЙОРКЕ

Делегация уже собралась отправиться из Нью-Йорка в путь по большому маршруту, как вдруг нам сказали: с советскими журналистами хочет встретиться Этель Лилиан Войнич, автор «Овода» – романа, который вот уже десятки лет волнует каждого своей неувядающей молодостью. Как ни велико было наше желание немедленно двинуться к г-же Войнич, сделать это оказалось невозможным: «железная» программа путешествия не предусматривала и лишнего часа. Мы поехали в Кливленд, твердо решив на обратном пути повидать г-жу Войнич.

Я еще вернусь к описанию поездки по Америке, но сейчас, забегая вперед, расскажу о нашем визите.

Каждому понятно волнение, с которым мы двинулись на дальнюю, двадцать четвертую улицу Манхеттена, чтобы увидеть Войнич: когда мы были дома, в Москве, это казалось сказкой. Последние годы о ней не было ни одного точного известия, кроме того, впрочем самого важного, что лет двадцать тому назад, уже в семидесятилетнем возрасте, Войнич из Англии выехала в Америку. Но где она живет в Америке, да и жива ли она вообще – этого мы не знали. Правда, перед нашим отъездом в США одна из настойчивых и упорных исследователей творчества Войнич, Евгения Александровна Таратута, дала нам множество ценных советов, но обнаружить Войнич в Нью-Йорке сложно – город велик, и сами мы этого сделать за короткое время, конечно, не сумели бы. Случай помог найти адрес г-жи Войнич.

Один из советских работников Организации Объединенных Наций, товарищ Борисов, занимается английским языком с англичанкой, работницей ООН, которая учится у него русскому языку. Во время занятия русским языком товарищ Борисов попросил свою ученицу прочитать статью, опубликованную в апрельском номере журнала «Огонек» за 1955 год. Эта статья была о романе «Овод» и его авторе. Ученица выполнила задание учителя и, закончив чтение, сказала: «Я знаю эту женщину. Она живет в доме неподалеку от меня».

Товарищ Борисов побывал у г-жи Войнич; через него она и передала нам свое приглашение.

Вернувшись в Нью-Йорк, мы поехали к ней. Но прежде чем рассказать о встрече с г-жой Войнич, приведу содержание одного телефонного разговора. В номер гостиницы, где мы жили, позвонила г-жа Кропоткина, дочь известного русского анархиста П. А. Кропоткина. Незадолго перед этим она беседовала с Борисом Полевым, и он сказал ей, что мы собираемся непременно побывать у г-жи Войнич. Полевого на этот раз не было в номере, отвечал по телефону я.

– А что, милый друг, – Кропоткина говорила медленно, чуть в нос, – Полевой сказал, что этот роман Войнич, был у нее такой «Gadfly», – как это по-русски? – ну, муха, которая кусается, еще у вас печатается?

Я ответил, что «Овод» издается в нашей стране сотнями тысяч экземпляров, а недавно по роману сделана цветная кинокартина.

Г-жа Кропоткина замолчала. Видно, ответ очень удивил ее. После длинной паузы она продолжала:

– Это… невероятно: сотни тысяч книг! Фильм!.. Это невероятно! Но ведь книгу эту давно забыли?! – И в голосе Кропоткиной послышалось сомнение.

Я не согласился с г-жой Кропоткиной и ответил, что роман Войнич не забыт. Распрощались. Мне подумалось, что не потому ли год за годом прятали в иных странах «Овода» на дальние полки библиотек, вычеркивали имя его автора из энциклопедий и литературных справочников, что были люди, которые боялись силы духа этой книги и не могли вступить с нею в открытый спор? Ведь именно к таким жалким людям относятся полные горькой иронии и гнева слова Артура: «Правда – собака, которую надо держать на цепи…»