«Серебряная кошка», или путешествие по Америке

Один печатает пошлые открытки, другой объявляет себя «царевичем Алексеем», в третьем случае сотни людей заняты миллионной аферой. И в то же время пропаганда США изо всех сил пытается возвысить «американский образ жизни» как высшее достижение XX века. Трудная задача: ее исполнители терпят поражение за поражением. Разве можно обмануть мировое общественное мнение, народ Америки? Рино процветает. Но если вспомнить, что, по официальной статистике, 3714 тысяч американских семей и 4354 тысячи бессемейных людей находятся в состоянии полной нищеты, объявления о том, что ставки свыше 25 тысяч долларов запрещены, звучат как неопровержимое свидетельство цинизма, падения и развращенности. И как не вспомнить здесь слова великого американца Марка Твена, который писал своему другу Туитчеллу:

«Что я думаю о нашей цивилизации? Что она ничтожна и убога, полна жестокости, суетности, наглости, низости и лицемерия. Я ненавижу самый звук этого слова: в нем – ложь».

ЗДЕСЬ ПЛЕЩЕТ ТИХИЙ ОКЕАН

ДВОЙНАЯ ИГРА

Прощайте, Скалистые горы,
Уходим мы в новый полет!
Ведь все мы почти
и слегка фениморы.
Ночлег в Сакраменто нас ждет, —

сочинили мы новую песенку и напевали ее по пути в Сакраменто – столицу штата Калифорния.

Наш автобус влетел на центральную улицу Сакраменто под вечер, когда уже светились рекламные трубочки. После величественной красоты поросших лесом гор, озера Тахо, синие воды которого опоясаны изумрудным ожерельем леса, после горных рек, пенящих свои воды на скалистых перекатах, после оливковых и персиковых рощ снова перед взором был стандарт № 1 – капитолий штата похож на вашингтонский Капитолий, светящийся конь Пегас, как в сотнях других городов, предлагал немедленно запастись бензином и т д. и т п. Словом, если бы не огромные надписи, возвещавшие, что вы в Сакраменто, его можно было бы принять за любой город, где тоже есть пальмы.

Перед въездом в Калифорнию машину делегации остановили и долго проверяли, не везем ли мы с собой фруктов: калифорнийцы берегут сады от болезней. К сожалению, в остальном они не ограждают себя, и в Сакраменто так же азартно играют в карты, как в Рино и Карсон-сити. Играют всюду: прямо в скверике, в ресторанах и номерах отелей. Всю ночь рядом с нашими номерами шло «карточное сражение». Поскольку стены даже в дорогой гостинице пропускали звуки, мы были в курсе всех выигрышей и проигрышей наших неизвестных шумных соседей.

В семь утра нас должен был принять губернатор штата. Но в семь пятнадцать явился его секретарь и сообщил, что губернатор срочно вылетел в Сан-Франциско: там внезапно умер какой-то видный деятель Калифорнии.

Поскольку вторую ночь подряд слушать шелест карт, звон долларов и пьяные голоса ни у кого не было ни малейшего желания, мы тоже вылетели в Сан-Франциско, к берегу Тихого океана.

На аэродроме нас встретила довольно большая группа журналистов. В одной из комнаток аэропорта завязался привычный уже для делегатов разговор. Я рассказываю о встрече на аэродроме только потому, что во время прессконференции случайно в наши руки попала любопытная «справка».

Конференция подходила к концу, началось традиционное угощение друг друга советскими папиросами и американскими сигаретами, как вдруг к нам подошла американская журналистка. Она была чем-то озадачена и протянула Борису Полевому листок бумаги.

– Я хочу, чтобы вы кое-что объяснили мне, – и журналистка потрясла листком. – Кто-то роздал такие листки всем нашим городским репортерам, и мы хотели бы знать, соответствует ли все это действительности.

Мы прочитали то, что было написано в листке. Против фамилий некоторых членов нашей делегации стояли провокационные «пояснения»: «явно настроен против Америки», «коммунист, ненавидит все американское», «ненавидит США» и т. п. Мы объяснили журналистке, что в листке написана ложь, что кто-то настойчиво хочет поссорить советских и американских журналистов. Девушка улыбнулась, взяла у нас листок и очень уверенно проговорила:

– О, это не так-то просто! Такой штукой нас не проведешь.

Мы обратились к представителю государственного департамента г-ну Э. Глену, который вылетел в Сан-Франциско раньше нас, с просьбой ответить, к чему двойная игра вокруг делегации.

– Господа, – мистер Глен очень плохо говорил по-русски, но мы как-то научились его понимать, – господа, я поспешил в Сан-Франциско только потому, что у меня заболел живот. Я решительно не осведомлен насчет документов…

Мы поняли, что спрашивать нам больше не о чем, сели в такси и двинулись в город.