«Серебряная кошка», или Путешествие по Америке

Дни пребывания в Вашингтоне подходили к концу. Был близок отлет на Родину. И как бы холодно ни прощалась с нами «официальная Америка», в наших впечатлениях главенствовали не встречи с болтливым сенатором и бесчестным судьей. Помню, студия вашингтонского телевидения устроила в воскресный день передачу диспута между американскими и советскими журналистами. За П-образным столом собралось пятнадцать человек. Обычно в студию приглашают зрителей, чтобы передачи шли более живо. На этот раз встретиться с советскими журналистами, послушать их пришло очень много юношей и девушек. Они заполнили все места, проходы, забрались на подставки для аппаратуры. Как только кончилась передача, продолжавшаяся более получаса, передача, которую смотрели пять миллионов американцев, молодежь начала второй — горячий, дружеский диспут. Он свидетельствовал об огромном желании простых людей Америки узнать правду о нашей жизни.

В этом мы убедились и на следующем собрании. На этот раз диспут шел в национальном прессклубе и в зале сидело около пятисот вашингтонских журналистов. Глядя на присутствующих, мы встречались, конечно, и с глазами злыми и с глазами равнодушными. Публика, сидевшая перед нами, в основной своей части была предубежденной и злобствующей. Борис Изаков прочел заявление делегации. В нем мы делились своими первыми впечатлениями, говорили о том, что понравилось и что не понравилось нам в Америке. Даже среди такой вот публики нашлось немало журналистов, которые аплодировали метким ответам делегатов.

В заключение советская делегация предложила учредить премию журналисту за статьи, способствующие лучшему взаимопониманию между СССР и США. Премия — поездка по стране. Руководители прессклуба обещали подумать. Нужна была консультация с «инстанциями». Ответа от вашингтонского прессклуба мы не получили и по сей день. Почему? Может быть, внесет некоторую ясность в этот вопрос наш визит к г-ну Мэрфи — одному из заместителей Даллеса.

Вот краткая запись беседы:

— Как господин Мэрфи относится к обмену делегациями?

— В целом «за», но… иногда это подрывает безопасность.

— Вы считаете, что Ойстрах и Гилельс подорвали вашу безопасность?

— У нас в СССР хорошо заботятся о безопасности, но мы не боимся пускать в страну иностранцев и не считаем, что «Порги и Бесс» подорвет нашу мощь.

— Но в СССР нет демобилизации.

— Недавно из Советских Вооруженных Сил демобилизовано шестьсот сорок тысяч человек.

— Но у вас есть Коминформ. Распустите его.

— А почему вы не распускаете советы капиталистов да еще тратите сто миллионов долларов на оплату шпионов?

Некоторая заминка.

— Так как же все-таки с обменом делегациями, господин Мэрфи?

Не буду затруднять читателя дальнейшим описанием разговора с Мэрфи. Он хотел уйти от прямого ответа. Но факты — упрямая вещь. Недавно в наших газетах появилось сообщение еще об одном отказе американцев выдать визы советским людям — специалистам по строительству дорог, приглашенным американскими коллегами. Не потому ли молчит и вашингтонский прессклуб? Правда, после предложения об установлении премий в американских газетах появились некоторые сообщения довольно странного характера: американец, получивший премию — поездку по СССР, будет поставлен в США в… «неловкое положение», «поскольку его деятельность будет одобрена русскими». Ай-ай-ай! И это после стольких слов о «свободе американской печати»!..

И все-таки не хочется делать грустных выводов. Можно отказать в визах раз, другой, третий, подговорить еще пять сенаторов произнести какую-нибудь глупую речь, подкупить очередного судью, и он быстренько сменит свои взгляды. Можно! Но политика правды, равноправия народов, политика мира и взаимопонимания будет и впредь привлекать умы миллионов, в том числе и умы миллионов американцев. Сегодня больше, чем вчера, а завтра больше, чем сегодня, американцы будут видеть, что народы Советского Союза, занятые грандиозной стройкой, не хотят войны.

Когда делегация покидала Вашингтон, погода снова была не блестящей. Висел туман, хмурилось небо. Можно было бы закончить словами: погода соответствовала настроению некоторых официальных американских лиц, провожавших нас. Но погода отнюдь не соответствовала нашему настроению: оно было превосходным, поскольку известно — тучи проходят, а солнце остается.

ПОЕТ ПОЛЬ РОБСОН

Прощаемся с Америкой.

Трое из нас стоят на сто втором этаже высочайшего здания Нью-Йорка — «Эмпайр стэйт билдинг». Город внизу не город, а нагромождение каких-то кубиков, брусков, пирамидок, как будто там, под нами, только что кончили играть ребятишки-строители. Не видно людей, а машины кажутся подвижными точечками. Даже громадины суда в Гудзоновом заливе напоминают маленькие лодочки.