Серебряная лоза (СИ)

— Ты чего? — спросила Хитринка, затем сама поглядела туда же.

По небу что-то летело. Маленькое и тёмное, оно приближалось, то ныряя в пелену тумана, то поднимаясь над ней.

Прохвост негромко засвистел, затем ещё раз. То, в небе, услышало свист: теперь оно двигалось прямо к ним. Хитринка наконец разглядела, что это было.

— Да это же ворон! — сказала она.

Раздалось хлопанье крыльев, и птица села на перила.

— Голодный, наверное, бедняга, — сочувственно произнёс Прохвост. — Давай-ка я спущусь на кухню и попрошу еды для него.

— Голодна, птичка голодна! — подтвердил Вольфрам, кивая головой.

И Прохвост убежал вниз, а Хитринка осталась с вороном наедине.

— Так ты, значит, встречал Ковара, — сказала она ему. — Ну и что можешь о нём рассказать?

Ворон склонил головку набок, блеснул чёрным глазом.

— Само собой, ничего ты не расскажешь, — вздохнула Хитринка.

Ворон тоже вздохнул.

— Как там Грета? — спросил он. — Хорош, хор-рош!

И добавил другим, уставшим голосом:

— Нет больше Ковара. Забудь это имя. Больше нет. Верный, ищи Марту!

— Молчи уже, глупый, — перебила его Хитринка. — Всё правильно, ничего ты не понимаешь!

По щеке её скатилась и упала одинокая слезинка.

В это время за спиной хлопнула дверь, и Хитринка поспешила утереть щёку. Это вернулся Прохвост, но почему-то без еды. Был он встревожен.

— Ты чего? — спросила Хитринка. — Что стряслось?

— Каверза в беде, — прошептал он в ответ. — Я спустился, и так вышло, что подслушал разговор. То, ради чего она спешила на север, удалось, но её схватили, и ещё кого-то, кто с нею был, тоже. А Эдгард на это ответил, мол, нужно хранить в тайне, и ещё что-то о неизбежных жертвах. Он не собирается рассказывать Карлу!

— Ну, может, она и сама выпутается, — с сомнением произнесла Хитринка.

— Ты что, согласна, что её вот так бросят без помощи?

— Ну, она же нас бросила, и ей было не совестно.

— Она нас в безопасном месте оставила! И подумай сама, у неё был приказ, от которого зависела судьба Лёгких земель! Разве могла она с нами возиться и терять время?

— Могла хотя бы не врать нам! В безопасном месте, тоже мне. Она нас использовала, чтобы задержать Карла и взять машину без помех, не понял ещё разве?

Ворон, так и не получивший еды и уставший слушать эту перепалку, хлопнул крыльями и улетел вниз.

— Вольфрам! — окликнул Прохвост, перегнувшись через перила, но птица уже скрылась из виду.

— И чем мы ей поможем? — спросила Хитринка.

— Для начала я найду Карла и всё ему выложу, — сказал её упрямый братец. — А там поглядим.

Он ушёл, оставив Хитринку в негодовании. Ну почему, почему всё не могло оставаться таким же прекрасным, как час назад? Теперь, пожалуй, и ложиться нельзя, не убедившись сперва, что Прохвост не натворит глупостей.

Она ждала довольно долго. Но вот в коридоре раздался шум, дверь распахнулась, и в комнату влетела зарёванная Марта. За нею шёл Эдгард, и выглядел он смущённым.

— Успокой девочку, хорошо? — попросил он Хитринку, заметив её. — И ей, пожалуй, пора в постель. Наверное, переутомление.

— Я не девочка, а Марта! У меня есть имя! — выкрикнула девчонка, топнув по ковру. — Проваливай, проваливай!

Дверь за Эдгардом закрылась. Хитринка от души пожалела, что рядом нет Прохвоста. Она вошла в комнату, притворив балконную дверь, и приблизилась к Марте, всхлипывающей в подушку.

— Что старик тебе сказал? — спросила она, тронув девчонку за плечо.

— Что сказал? Что я оружие какое-то, что меня возьмут прямо туда, где битва, где господин Ульфгар, и его от меня разорвёт на куски! А я никакое не оружие, я просто Марта! И не желаю я видеть никакие куски!

Хитринка вздохнула.

Марта прежде говорила, что никогда не плачет, и действительно не раз подтверждала это даже в непростых ситуациях. Она, Хитринка, будь так мала, и одинока, и покинута близкими, непременно бы ревела каждую минуту. Но Марта была не такова, а поди ж ты, в этом доме её уже дважды довели до слёз.

— Где Прохвост? — всхлипнула девочка. — Может, хоть он защитит меня? Я не хочу никуда с этим проклятым Эдгардом. Он сказал, что господин Ульфгар убил мою маму, а отцу вырвал сердце, и потому я должна отомстить. Но мне только мерзко, и страшно, очень страшно! Господин Ульфгар уже убивал, а я не убивала, и я ещё не взрослая, а значит, он и мне вырвет сердце! Почему меня заставляют выступать против него?

Хитринка не нашла, что на это ответить.

— А ещё он мою Грету ругал! Сказал, что она дура набитая, раз ему обо мне сразу не доложила. Что он должен был меня растить и подготовить к этому дню, чтобы я не скулила от страха, как собачонка, а сделала своё дело, иначе что от меня за прок, и в том, что я живу, нет смысла. Вот дрянной старик, да я счастлива, что не он меня растил! В паршивом Приюте и то лучше!

— Ты подожди, — сказала Хитринка. — Прохвост скоро вернётся, и мы решим, как быть.