Серебряная лоза (СИ)

Трое сидели на крыльце. Там была ещё и Грета, которая не проронила ни слова, оттого Хитринка не подозревала, что она тоже здесь. Захотелось спрятаться опять, но все повернулись к сараю, и ещё раз сбегать было совсем уж глупо.

Так что Хитринка, глядя в землю, медленно подошла к крыльцу, и этот незнакомец, её отец, поднялся навстречу и крепко её обнял. Грета спустилась тоже и обняла их обоих.

Прохвост поднялся с места, улыбаясь, и собирался уйти в дом, но Грета протянула руку, так что и ему пришлось подойти. Так они и стояли вчетвером, и Хитринка ощущала себя ужасно нелепо, но при этом её переполняло счастье.

Дверь открылась, и во двор вышел Карл. Наверное, Грета поманила и его, потому что он ответил:

— Ну нет, это без меня. Вот уж правду говорят, что от счастья люди глупеют. Видели бы вы свои рожи!

Но никто на него не обиделся.

Карл пошёл к фургону, стоявшему за забором, и со страшным скрежетом что-то оттуда вытащил. Он проволок это сквозь калитку и дальше по двору, к сараю. При этом он кряхтел так, будто у него вот-вот спина переломится. Хитринка, обернувшись, поняла, что Карл тащит разбитого волка.

— А до тебя, бедняга, никому и дела нет, да? — приговаривал он. — Вот как сразу о тебе забыли...

— Карл, да оставь, я потом им займусь! Тебе и волк-то этот никогда не нравился.

— Ничего, пёсик, сейчас поглядим, как тебя на ноги поставить, — упрямо сказал Карл, делая вид, что ничего не расслышал.

Тут раздался странный, незнакомый шум, и мир будто потемнел. Хитринка подняла глаза: едва ли не всё небо покрыли движущиеся точки. Это они шумели, как ветер, а порой вскрикивали тонко и протяжно.

— Что это? — в недоумении спросила она.

Её отец поднял глаза, поглядел, прищурившись. Подобное зрелище он наблюдал в последний раз в далёком детстве.

Затем улыбнулся и ответил:

— Это птицы возвращаются домой.