Серебряная луна

Едва ли Антуанетта на самом деле что-то заподозрила, но ей, конечно, показалось странным, что Рэв так тревожится за брата, которого никогда в жизни не видела и к которому до его появления была абсолютно равнодушна. Антуанетта, к сожалению, всегда узнает, когда она лжет, и теперь тоже поймет, что Рэв обманывает ее.

Строго говоря, у Рэв никогда и не было особых секретов от Антуанетты, так, детские пустяки. Но обычно она сама рассказывала ей все — по двум причинам: во-первых, ей больше не с кем было поговорить, а во-вторых, полная сочувствия, преданная Антуанетта как никто подходила на роль идеальной слушательницы и советчицы. Но сейчас Рэв должна хранить свою величайшую тайну. Ей стало грустно, — она знала, что у каждой женщины наступает момент, когда мужчина вытесняет из жизни все остальное.

Она подумала, что все расскажет Арману об Антуанетте, и, вероятно, он согласится довериться ей перед бракосочетанием. Но прежде, чем думать об этом, Армана надо спрятать в безопасном месте.

Зачем он приехал во Францию? Де Фремон обвинял его в шпионаже, а Рэв считала это самым ужасным на свете. Шпион, осведомитель, человек, предающий тех, кто ему доверяет! Да, но на войне возможно все; а разве Франция не воюет с Англией?

Что еще говорил де Фремон? «Ба, да это же Шерингем! Шерингем-соблазнитель!»

Рэв вспомнила насмешливую интонацию. Она знала смысл этого слова, пусть и произнесенного по-английски. А если Арман ее обманывает, если это вовсе не любовь, а просто жажда охотника, влечение мужчины к хорошенькой женщине?

Но она тут же отбросила эти мысли. Арман не такой. Если он в прошлом и соблазнял женщин — а он, безусловно, мог их соблазнять, это так естественно для привлекательного, хорошо сложенного молодого мужчины, в жилах которого течет красная кровь, — то с ней все обстоит совсем иначе. Он не пытался соблазнить ее, а просто говорил ей о своей любви и получил от нее такую святую, прекрасную любовь, словно они стояли перед самим Богом.

Разве так важно, что сказал де Фремон? Его злоба растрачена попусту, и Рэв ни на минуту не сомневается в любви Армана. Сейчас важно лишь спасти Армана от него самого, от неосторожного слова, обмолвки, которая может разоблачить его. Надо предупредить его, какую роль он должен сыграть. Она подошла к нему. Он спал, но Рэв чувствовала, что сон у него неглубокий. Она наклонилась и прошептала его имя:

— Арман! Арман! Вы меня слышите?

Она понимала, что сон для него — лекарство, но в то же время боялась, что он может проснуться, когда ее не будет рядом.

— Арман! Арман! — снова позвала Рэв.

Он медленно открыл глаза — ясные, без следов лихорадки. Его взгляд остановился на ее лице, и она смущенно улыбнулась ему, чуть не расплакавшись от того, что он снова видит ее.

— О, Арман, — прошептала она. Губы ее дрожали.

— Кто вы? — спросил он.

Глава 7

— И долго это продлится? — спросила Рэв доктора Мореля.

Он помолчал, пожав плечами.

— Неизвестно. Может быть, несколько дней, может быть, полгода, год, а может быть, это навсегда. Помню, был случай, когда человек упал с лошади, едучи по темной дороге в грозовую ночь. Он ударился головой и полностью потерял память. Даже не знал, кто он и откуда. К счастью, его разыскали родственники, и ему показалось, что он все вспомнил, потому что они рассказали ему о прошлом. На самом же деле он ничего не помнил. Десять лет спустя он ехал той же дорогой и тоже в грозу. Сверкнула молния, лошадь оступилась, и к нему мгновенно вернулась память!

— Это обычно так и происходит? — заинтересовалась Рэв.

Доктор Морель опять пожал плечами:

— Нет, это исключительный случай. Обычно память возвращается медленно. Какая-нибудь мелочь, вещица, мелодия, книга или стихотворная строчка, знакомое лицо могут вызвать постепенный возврат памяти. Это как рассвет: тьма редеет, и проступает мир вокруг!

— Вы полагаете, с Арманом будет так же?

Доктор Морель усмехнулся и потрепал ее по плечу:

— Детка, если бы я мог ответить на этот вопрос, я уже не был бы сельским врачом! Кто возьмется предсказать волю провидения? Все в его руках! Память к вашему брату может вернуться молниеносно, может медленно, а может не вернуться вовсе! Сейчас он говорит, что не помнит ничего, совсем ничего. Даже не помнит, как получил рану! Возможно, через неделю-другую, когда он окрепнет, что-нибудь оживит его заторможенную память. Когда он будет способен путешествовать, может оказаться благотворным визит в родное поместье. Пока же главная наша задача — позаботиться о том, чтобы рана окончательно зарубцевалась, и не тревожить его. Так ли уж важно, что он не помнит, как приехал сюда? Сейчас он счастлив и доволен, а кто знает, что было в прошлом?