Серебряная пуля

Причиной возмущения туземцев оказалось следующее. На конец апреля обычно приходится у инородцев (вогулов) праздник, который можно истолковать как проводы зимы. Сие гуляние сопровождается камланием шаманов, игрищами и чрезмерными возлияниями. Нынешний же год подобное празднество оказалось омрачено трагическим происшествием. Надо сказать, что в ходе обрядов употребляются отдельные части медвежьего естества (туша), загодя добытого охотниками (кровь, печень, половые органы, когти). Для этого в лес снаряжаются охотники с целью добыть упомянутого зверя. На сей раз охота закончилась неудачно. Более того, два охотника (вовсе не те, что погибли позже) были уничтожены зверем. Их обезображенные тела были найдены верстах в пяти от стойбища. На основании этого факта местный шаман сделал вывод, что удачной охоте помешал злой дух. Ему удалось убедить в этом большую часть инородцев упомянутого стойбища. Более того, означенный шаман указал, что злой дух вселился якобы в одного из туземцев, и указал, в кого именно. Однако туземец, принужденный стать невольно жертвой темноты и языческих верований, не стал дожидаться самосуда со стороны своих соплеменников. В последовавшей схватке ему удалось отбиться (в результате пострадали шесть человек, двое из них скончались) и скрыться в тайге.

Означенный вогул не сыскан до сих пор. Более того, туземцы панически боятся его появления и считают, что он стал оборотнем и в него якобы вселился дух медведя. Все это удалось выяснить при тщательном опросе туземцев. Имеющаяся в циркулярном письме ссылка, указывающая на возможность организации волнений некими злоумышленниками намеренно, не подтвердилась. На мой взгляд, причиной произошедших событий стали полная невежественность и темнота инородцев, до сих пор исповедующих язычество. Здесь и кроется первоисточник происшедшей трагедии. В ходе опроса туземцев удалось выяснить, что, по их мнению, факты вселения злых духов в их соплеменников происходят довольно часто. Положение, как мне кажется, могла бы исправить христианизация вогулов, которая продвигается весьма медленно.

К сему ротмистр

ИВАН ДАЛМАТОВ».

На документе имеется резолюция: «В архив».

Санкт-Петербург, «Этнографическое бюро».

Его сиятельству князю В.Н. ТЕНИШЕВУ.

Глубокоуважаемый Вячеслав Николаевич.

С необычайным чувством прочел статью в «Московских ведомостях», посвященную Вашей благороднейшей миссии: осуществлению программы многообразных сведений о русском крестьянстве. Будучи страстным поклонником господина Максимова, я с огромным удовлетворением узнал, что к сей благородной задаче привлечен и этот выдающийся ученый. Надеюсь, поставленная Вами цель найдет свое осуществление.

Ваш призыв к передовой части общества, к сельской интеллигенции, к разночинцам помочь в собирании данных касательно жизни, быта, а проще говоря, многообразных сведений о народе, не оставил меня равнодушным. Волею судьбы оказавшийся в лесной глуши на границе Европы и Азии, я тем не менее не сошел с круга, не спился, не потерял цивилизованный облик. И спасла меня от нашего русского извечного несчастья — бутылки с горькой — именно этнография. Это мое увлечение теперь, смею надеяться, пригодится и вам и, возможно, внесет вклад (хотя и крошечный) в русскую науку.

Перехожу к сути. Года три назад мне довелось познакомиться со стариком вогулом Петром Чеботаревым. Этот человек достаточно преклонного возраста (по словам, ему сто лет) служил сторожем при Спасо-Никольском храме. Городок Югорск, где я проживаю и по мере сил занимаюсь просветительством, так как являюсь учителем местной приходской школы, весьма небольшой. Все тут друг друга знают, и на Чеботарева мне указали как на знатока вогульских преданий. Надо сказать, что племя вогулов не так давно проживало в окрестностях городка, но лет двадцать или больше перекочевало значительно северней. Именно в ходе длительных бесед с Чеботаревым раскрылась причина, почему кочевники ушли из этих мест. Конечно, его рассказы носят легендарный характер и тем не менее, на мой взгляд, представляют несомненный интерес для изучения этой небольшой народности.

Приведу краткий список рассказа старого вогула. К сожалению, нет возможности передать красочную стилистику Чеботарева. Однако его повествование я постараюсь изложить как можно полнее.