Серебряная пуля в сердце

– Я решил взять его на пушку и задал ему вопрос в лоб: как он мог вообще поднять руку на женщину? Лиза, ты бы видела выражение его лица! Да у него просто глаза полезли на лоб. Он какое-то время смотрел на меня, словно забыв, где он и с кем вообще находится, и только спустя какое-то время обрел дар речи. Он сказал, что никого и пальцем не тронул. Прикрикнул, что, мол, нечего тут ходить, людям мешать таким фифам, это да, но чтобы руку поднять! К тому же если бы он, предположим, был виновен, то разве узнал бы на снимке Стеллу? Вернее, признался бы, что узнал?

– Да и я вот тоже об этом подумала. Скорее всего, дело обстояло следующим образом. Мужик этот, брат владельца земли, пришел на собрание, чтобы поддержать Артюшина, возможно даже, что он и сам каким-то боком имеет отношение к этой земле, может, часть денег принадлежала ему, словом, он пришел туда как по-настоящему заинтересованное лицо и внимательно следил за происходящим. А Стелла, возможно, загородила ему собой вид, понимаешь? Может, он собирался кого-то послушать, а тут она, он раз ей сказал, мол, подвиньтесь, второй, но в такой толчее трудно вот так сразу переместиться, да к тому же с какой стати ей было куда-то уходить, если и она сама могла увлечься происходящим возле трибуны. Вот и возник конфликт. Хотя постой… Глаша сказала, что, по словам Таисии, Стелла произнесла фразу, когда выбралась из зала наружу, в холл, что «толкаются разные», или что-то в этом роде.

– Это имело отношение именно к Артюшину?

– Этого мы не узнаем никогда. Да и Таисия этого тоже не знает. Она же была в коридоре, когда Стелла выбралась наружу. Просто Таисия запомнила огромного потного мужика, которого назвала «слоном». Но ударить ее мог совершенно другой мужчина, который просто не попал ни в один кадр… – И тут Лизу осенило: – Послушай, мы вот просматриваем все эти снимки, ищем крупного мужчину, способного одним ударом убить Стеллу, и как-то совсем забыли о том, что эта старая трибуна вместе с остатками школьных декораций, да еще и прикрытая бархатным занавесом и полиэтиленовой пленкой, могла послужить прекрасным укрытием для преступника! Этот мужчина мог войти в зал вместе со всеми и незаметно пробраться в самую глубь этого хлама, чтобы потом выйти, позвать Стеллу и убить ее. Нет, конечно, все выглядело гораздо правдоподобнее, то есть он же не мог знать, где именно будет находиться Стелла, поэтому он время от времени незаметно покидал свое убежище, чтобы, встретив Стеллу, подойти к ней, заговорить и оттеснить к старой трибуне…

– Хочешь сказать, что они все-таки были знакомы?

– По всей вероятности – да! Ведь за что-то он ее убил, как и всех остальных. Значит, их пути где-то пересекались.

– Там же, где и пути двух других женщин, – заметил Сергей. – Но Артюшин ни при чем, я в этом уверен. Хотя и попросил оперов проверить его – знакомства, личная жизнь… А вдруг они со Стеллой были любовниками?

– Знаешь, у меня из головы не выходит и тот факт, что Стелла тоже собиралась продавать квартиру. И ничего не сказала об этом брату, которого любила и которому доверяла. Все-таки надо бы мне еще раз встретиться с Арсениным, поговорить. Боже, я совсем забыла! Я же должна позвонить одному учителю рисования из художественной школы – Хлудневу Константину Григорьевичу. Мы же вчера были в гостях у Глафиры, и там я поближе познакомилась со старшим сыном Родионова – Арсением. Понимаешь, мне не дает покоя внезапное богатство Арсенина, и я хотела бы выяснить, так ли уж хороши его работы, чтобы на них можно было разбогатеть. Хочу попросить Хлуднева навести справки о нашем фигуранте, узнать его мнение. Уверена: в нашем городе не так уж много художников, работы которых оплачивались бы так щедро. Кроме того, я должна встретиться с Геннадием Бобровым, его близким другом, который в прошлом спонсировал его фермерский журнал, а теперь вроде бы скупает его картины… Об этом я узнала от Германа, приятеля Стеллы. Мне бы все так устроить, чтобы со мной к нему поехал Хлуднев.

– Не веришь, что Дмитрий хороший художник? Пытаешься связать внезапное богатство Арсенина со смертью Стеллы? Я понимаю еще, если он, к примеру, продал родительскую квартиру, купил жилье меньшей площади, а на остальные деньги жил, жировал. Но квартира – целехонька, а Арсенин неожиданно для всех стал ну просто гениальным художником.

– Вот-вот, и я о том же. Сейчас позвоню Хлудневу…

Лиза, оставив Мирошкина допивать кофе, скрылась в своем кабинете и набрала номер телефона художника, который ей сообщил Арсений Родионов. Вспоминая свой утренний разговор с мальчиком, Лиза улыбнулась. Каким важным и серьезным тоном он докладывал ей о своем разговоре с учителем, как гордился тем, что ему удалось уговорить его встретиться с ней!

– Константин Григорьевич? Меня зовут Елизавета Сергеевна Травина. Мой хороший друг, Арсений, порекомендовал мне вас в качестве эксперта…

Спустя несколько минут она уже возвращалась к Мирошкину, потирая руки.